Вячеслав Грацкий - Цитадель

Бросив на нее снисходительный взгляд, Владыка повернулся к Охотнику. На лице альбиноса не дрогнул и мускул.

— Мой дорогой Логан, какой же будет твой ответ? Ты ведь, пожалуй, самый любопытный экземпляр. Ты оказался единственным, кто стал Охотником. Ты просто уникум. Тебе бы еще жить и жить. Набираться сил и умений. Кто знает, что получилось бы из тебя… Когда-нибудь… Подумай, Логан. И не торопись с выбором.

— Я пришел убить тебя, — холодно сказал Логан. — Я собираюсь это сделать. Прямо сейчас.

— Какая жалость. Какая…

Фигура Логана окуталась туманной дымкой, а когда она рассеялась, воздух пронзила белая молния. Гигантский и белый как снег змей атаковал Владыку. Зал наполнился грохотом — рушились колонны, осыпались стены и потолок, но Хозяин Цитадели все еще был жив и здоров. Он исчезал буквально перед самым носом змея и тотчас же появлялся чуть в стороне, а с лица его не сходила улыбка.

Один из фрагментов колонны рухнул на тело Хагена, из-под камня растеклась лужица крови, в агонии задергались ноги. Но смерть властителя Южной Армании, могущественного графа фон Амберг осталась никем не замеченной.

Атаки Логана участились, он бил все сильнее и сильнее, но Владыка лишь улыбался. Зал рушился, вокруг дождем падали камни, огромные валуны с треском раскалывались у его ног, но Владыки не коснулся ни один.

Зал заволокло пылью и мелкой крошкой. Закашлявшись, Айрис отвернулась к стене. Присыпанные пылью щеки расчертили ниточки слез. Ей страстно хотелось сжаться в крохотный комок, закрыть глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать воцарившегося в зале безумия. Но еще сильнее было желание убраться отсюда. Куда угодно и как угодно. Желание было столь велико, что остатки разума покинули ее, оставив лишь звериную жажду выжить.

Проросшие когтями руки ударили в стену, а потом еще и еще. Она била с такой силой, что когти ломались и на камнях оставались не только царапины, но и кровавые полосы. Впрочем, когти быстро отрастали вновь. Боли же Айрис почти не чувствовала. Как не чувствовала слез, вперемешку с потом струившихся по лицу. А потом все стихло. Тишина оглушила и напугала Айрис, но благодаря этому к ней вернулся рассудок, и она наконец оставила свое бессмысленное занятие.

Завеса пыли медленно осела, и первый, кого увидела Айрис, был Владыка. Он стоял все там же, у основания лестницы, ведущей к трону. Только теперь не было видно ни трона, ни помоста, ни лестницы, ни ковровой дорожки. Все вокруг было завалено камнями.

Владыка улыбался. У его ног лежал Логан, уже в своем обычном, человеческом виде. Он тяжело дышал, одежда была изорвана, фламберг сломан.

Окинув взглядом разрушенный зал, Владыка неодобрительно покачал головой. Щелкнул пальцами, и все пришло в движение. Камни стали разлетаться, заполняя огромные прорехи и дыры на стенах, в полу и потолке, тут же затягивались трещины, словно раны на теле великана. Поднялись колонны, восстановился помост, очистилась от пыли ковровая дорожка, а инкрустация трона засияла как прежде. Истерзанный и грязный Логан смотрелся теперь на фоне этого великолепия как нечто чужеродное.

— Ты совершил ошибку, дитя мое.

— Я не твое дитя! — прохрипел альбинос.

Логан медленно поднялся. Его пошатывало, кружилась голова, но он заставил себя выпрямиться и посмотреть в глаза Владыке.

— Ты — мерзкий паразит, — хрипло сказал он. — Ты присосался к людям как клоп, ты питаешься их кровью и плотью!

— Да, ты почти прав, — охотно согласился Владыка. — Только ты забыл кое-что. Я питаюсь слабыми и никчемными людишками, которые не нашли своего места в жизни. Которые не смогли найти силу в самих себе. А называть меня паразитом и кровососом или, напротив, благодетелем и спасителем можно в зависимости от точки зрения. Название здесь неважно. Важно то, что я даю людям второй шанс.

— Ценой сотен и тысяч безвинных, которых пожирают твои безумные твари?!

— Безвинных? — Владыка расхохотался. — Твои безвинные — такие же слабые, никчемные и никому не нужные людишки. Которые всегда были и остаются жертвами. И есть ли разница, кто их жрет, — их сеньоры, их друзья и родственники или мои, как ты изволил сказать, безумные твари? Мои отпрыски хотя бы искренни в своих желаниях. Впрочем, к чему этот разговор? Ты ведь пришел сюда не за тем, чтобы защитить людей, не так ли? К чему лукавить? Признайся, ты давно уже ненавидишь людей. Не только за то, что они слабые. Но и за то, что они люди. А сюда ты пришел только ради мести. За отца, за себя, за свою, как ты думаешь, сломанную жизнь. Но месть — это тоже часть моего дара тебе. Правда, очень малая часть. Жаль, что ты не оценил мой дар по достоинству. Очень жаль. Но тебе снова повезло. Я милостив. И я даю тебе последний шанс. Ему, — он кивнул в сторону раздавленных останков Хагена, — я такой возможности не дал.