Кир Булычев - Ваня+Даша=Любовь

Утром, за завтраком меня ждала неожиданность.

Мы сидели за длинным столом, санитарка Оксана проходила за спинами и наливала каждому в чашку какао с молоком. Лешеньки не было.

В этот момент вошел доктор Григорий Сергеевич. Он был обыкновенный.

Рядом с ним шел Олежка. Сонный, не совсем адекватный, но ступал своими ногами.

Он сел на свое место рядом со слепым Кузьмой.

Теперь за столом не хватало только Лешеньки.

Сестра Лена подошла к пустому месту Лешеньки, взяла его тарелку и ложку, блюдце с булочкой и перенесла к Олежке. Ведь у Олежки не было прибора – он не должен был приходить.

– А где Лешка? – спросил я шепотом у Володички. Они же в одной спальне.

– Не приходил, – сказал Володичка.

Тут подал голос Григорий Сергеевич. Он прихлебывал какао и говорил:

– Судя по вашим вопросительным взорам, вас смущает отсутствие Лешеньки и присутствие Олежки. Я прав?

В ответ послышался легкий гул согласия.

– Случилась медицинская ошибка. Прискорбная, но порой неизбежная. В последний момент при подготовке Олега к операции выяснилась элементарная биологическая несовместимость его печени по трем параметрам. Вина за это полностью лежит на лаборатории. Когда мы узнали об этой неприятности… – Григорий Сергеевич смотрел каждому в глаза, будто стрелял в нас доверием. И мы тоже старались доверять. – Мы были в растерянности. Нам следовало разбудить вас и заняться выбором… Но, на счастье, мы как раз проводили организационную беседу с Лешенькой. Узнав о нашей беде, Лешенька тут же, без колебаний предложил заменить собой Олежку. Благо его печень отличается полным здоровьем и по всем параметрам подходит для пересадки. Лешенька ушел в операционную! Вот так…

Григорий Сергеевич допил какао, медленно поставил чашку и вытер губы салфеткой, прислушиваясь к тишине за столом.

Наши мысли были спутаны.

Мы не могли возразить.

Мы понимали, что доктора руководствовались высшими соображениями.

Но почему нам не сказали перед операцией? Ведь никогда прежде ни один из нас не уходил туда, не попрощавшись с товарищами.

Я должен был сказать об этом, но не сказал, потому что был единственный, кто знал, о чем беседовал Лешенька с докторами вчера вечером.

Вернее, я хотел сказать, но встретил внезапно рванувшийся ко мне взгляд главного врача.

И понял, что ничего не скажу.

Барбос Рыжий закричал:

– Ну, Олег, тебе повезло!

– Да? – Олежка еще не все понимал.

– Кому-то повезет, а кому-то нет, – заключил Володичка. – Странно все это.

– Володя! – окликнула его Леночка. – Ешь, пожалуйста, тебе надо хорошо питаться.

Дальше мы продолжали есть, хотя настроение было плохое, лучше бы все шло по-старому и ушел бы Олежка, все равно он уже почти смирился с этим. А теперь ушел Леша. Но виноват ли в этом я?

До Леши подвиги совершили шесть человек. Шесть моих близнецов.

Но только сегодня произошло нечто вроде возмущения. Я-то думаю, что в самом деле каждый из уходивших героев оставлял в нас жалость и страх. Даже если все проходило без сучка без задоринки, это было похоже на русскую рулетку, а я смотрел про нее в американском фильме про Вьетнам. Он называется «Охотник на оленей», правильно? Там герои крутят барабан револьвера, в котором есть одна пуля. И приставляют дуло к виску. Шансы – один к шести. Очень страшно.

Раз выстрелил, остался жив. Надо стрелять снова.

И думаешь: наверное, мои шансы уменьшились? И с каждым разом приближается моя смерть.

Нет, не подумайте, что я трус и оппортунист, но я стараюсь понять, что же с нами происходило? Есть такая штука – подсознание. Не слышали? Я хочу быть хорошим и смелым, а внутри мозга, я даже не знаю где, живет страх. Это не я, а он боится выстрела.

Я не знаю, понимает ли это доктор Григорий Сергеевич, но не могу у него спросить, несмотря на все уважение к этому великому человеку. Он решит, что я просто струсил. Но я не струсил, я знаю, что движусь к подвигу, и мне хочется совершить подвиг, клянусь вам, мне хочется погибнуть ради жизни на Земле!

Хочется ли?

Вчера еще хотелось, но сегодня мысли мои сдвинулись, как будто под гнетом.

– Сегодня обычные занятия, – сказал доктор. – Каждый солдат знает свой артикул! – Он засмеялся и тут же оборвал свой смех.

А я подумал, что у него пронзительный смех, как будто ему совсем не смешно. Впрочем, ему, наверное, сегодня не смешно.

– Вечером, – сказал Григорий Сергеевич, – у нас будет небольшой бал. Я давно обещал познакомить вас с нашими соседями… вернее, соседками. Хватит жить анахоретами.