Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

Хотелось свернуться маленьким клубком и тихонько скулить, от слабости, отчаянья и беспомощности где-нибудь в уголке.

Еще, страшно хотелось пить. Поворочавшись и так и эдак на жестком ложе, он все-таки сел, спустил ноги на пол и решил добраться до бочки с водой. Комната тут же закружилась, перед глазами поплыли цветные круги. Уняв тошноту, он несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Немного полегчало.

Странно, но казавшаяся доныне низкой, лежанка сейчас была нормального размера. Согнутые ноги, раньше, только что за уши не лезли, когда он на нее садился, а сейчас, спокойно стали на пол, под нормальным углом.

Посчитав это странностями, вызванными его тяжелым физическим состоянием, он не обратил на этого должного внимания.

С трудом встав, побрел к бочке, что стояла в противоположном углу пещеры. Протянул руку за стоящим на табурете ковшиком и в изумлении застыл, глядя на нее.

Сердце гулко, невпопад, громыхнуло в ушах и замерло.

Так и не взяв ковш, он поднес кисть близко к глазам, пристально рассматривая пальцы.

Мэйтон провел ладонями по лицу, волосам, посмотрел вниз, на висящий на нем мешком свитер и огромные, не по размеру, штанищи, частью лежащие на полу.

Еще не вполне доверяя глазам и ощущениям, трясущимися руками он взял с полки широкую, деревянную миску, зачерпнул до краев воды и неверным шагом направился к окошку. Л у ны уже ушли далеко за склон горы, но света из окошка было вполне достаточно.

Поставил миску на высокий подоконник. С трудом взгромоздившись на табурет, подождал, пока на поверхности воды уляжется рябь.

Заглянул внутрь.

Из миски на него смотрело почти уже забытое лицо. Его лицо. Похудевшее, с тенями вокруг глаз, обветренными от мороза губами и спутанной гривой волос, но его. Он выдохнул и глупо улыбнулся себе в отражение.

Однако состояние его было сейчас таково, что даже радость от вернувшейся прежней внешности, не могла перебить охоту напиться. Разлепив сухие, потрескавшиеся губы, он с жадностью приник к миске, выпив себя без остатка.

Как оказывается мало надо для счастья!

В ошеломлении он вернулся на постель. Сел, опершись локтями на колени, обхватил голову руками.

Он уже настолько свыкся с личиной орка, что перестал задумываться, что будет, когда снова станет собой. Впрочем, он никогда и не переставал быть собой, но другие-то видели иначе.

По началу, Мэйтон часто представлял, как все это произойдет, и вот, это случилось, причем, весьма внезапно. Причем не в самый удобный момент. Хуже и не придумаешь – он слаб и беспомощен, словно младенец. А чего он в принципе ожидал? Фанфар, салюта или знамений? Вот так, просто и неожиданно — как пришло, так и ушло. И словно камень с души свалился.

«Девчонки наверняка удивятся, увидев его поутру», с затаенной радостной тревогой подумал он.

Но эти мысли, тут же вытиснились новой волной накатившей слабости.

«Надо что-то делать», щупая раскаленный лоб, думал он.

Из последних сил, он побрел к очагу, подкинул в огонь поленьев и шлепнул на решетку закопченный чайник. Не в силах возвращаться на кровать, уселся тут же и стал ждать, пока вскипит вода. Покидал туда оставленных Линой, как раз на этот случай, кореньев. Задремал, ожидая пока завариться снадобье и глотая отвар, вместе с болтавшимися там веточками, жадно напился горячего.

Как дошел до лежанки он не помнил, очнулся уже утром, от бьющего в глаза солнца.

Прислушался. За дверью кипела жизнь. Слышались голоса, шарканье ног, звон посуды, тихий смех. Ход уже такой привычной подземной жизни. Он слышал, как приоткрыв щелочку в двери, шептались девчонки. Скорее всего, принесли ему завтрак, но не решились войти и ретировались, теперь, видно до обеда.

Мэйтон накрылся одеялом с головой, загораживаясь от солнечных лучей, снова задремал. Наверно травы еще действовали, жар ушел, осталась лишь слабость и ленивая дремота.

Очнулся второй раз от того, что кто-то, тормошил его за плечо.

— Эй, соня, вставай!

Голос Кейт звучал требовательно.

Он замычал что-то невразумительное, и еще больше завернулся, уподобившись кокону бабочки-волокнянки.

Кейт была непреклонна.

— Обед пропустишь. Тебе надо поесть и спи дальше, если хочешь.

Она наклонилась и с трудом стащила с него одеяло.

Мгновение стояла тишина, а потом рыжая завизжала ему в самое ухо и отпрыгнула как ошпаренная.

«Ну вот, опять», подумал Мэйтон, открывая глаза и поворачиваясь на спину. «То орала от того, что я орк, теперь наоборот».