Терри Гудкайнд: Долги предков

– Волшебник Первого Ранга ждет тебя.

Эбби, хватая ртом воздух, неловко поднялась с кресла.

– Что произошло? Почему Первый Волшебник так поступил?

– Этот человек пришел по поручению другого человека, чтобы задать вопрос Первому Волшебнику. Волшебник Первого Ранга дал свой ответ.

Эбби прижала к груди котомку. Она не могла оторвать глаз от кровавых пятен на полу.

– И на мой вопрос он может дать такой же ответ?

– Я не знаю, о чем ты собираешься спрашивать. – Впервые за все это время выражение лица колдуньи немного смягчилось. – Если хочешь, я провожу тебя вниз. Ты можешь поговорить с другим волшебником или еще раз обдумать свою просьбу и прийти в другой день, если все же сочтешь, что это необходимо.

Эбби проглотила слезы отчаяния. Выбора у нее нет. Она покачала головой.

– Я должна его увидеть.

Колдунья глубоко вздохнула.

– Ну хорошо. – Она взяла Эбби под руку, словно хотела поддержать девушку. – Волшебник Первого Ранга ждет тебя.

Эбби, по-прежнему прижимая к груди котомку, вошла в зал. Факелы в железных подставках еще не горели. Предвечернее солнце стояло достаточно высоко и хорошо освещало зал сквозь большие застекленные окна. Пахло смолой, лампадным маслом, жареным мясом, сырым камнем и застоялым потом.

В зале царила суета и гам. Повсюду сновали люди, и все, казалось, говорили одновременно. Столы, стоящие по всей комнате, были завалены книгами, свитками, картами, уставлены погасшими лампами, горящими свечами и тарелками с недоеденным мясом. Эбби заметила множество непонятных и странных предметов» начиная от мотков ниток и кончая полупустыми мешками с песком. У столов толпились люди; одни мирно беседовали, другие ожесточенно спорили; кто-то листал книги, кто-то просматривал свитки, кто-то переставлял на картах флажки.

Колдунья, по-прежнему держа Эбби под руку, наклонилась к ней.

– Разговаривая с тобой, Волшебник Первого Ранга будет в то же время беседовать с другими людьми. Пусть тебя это не смущает. Просто не обращай на это внимания и говори то, что хочешь сказать. Он тебя услышит.

– Услышит, разговаривая с другими? – недоверчиво переспросила Эбби.

– Да. – Она почувствовала, что колдунья слегка сжала ей руку. – Постарайся говорить спокойно и не думать о том, что произошло с предыдущими просителями.

То есть об убийстве. Вот что имеет в виду колдунья. Не думать о том, что мужчина пришел задать вопрос Первому Волшебнику и за это его убили. Значит, она просто-напросто должна выбросить это из головы? Посмотрев под ноги, Эбби увидела, что идет по кровавой дорожке. Обезглавленного тела нигде не было видно.

Кожу на запястье снова стало покалывать, и Эбби погладила теплый браслет. Колдунья остановилась. Подняв голову, Эбби увидела перед собой толпу людей. Кто-то подходил, кто-то, наоборот, отходил. Одни, оживленно размахивая руками, что-то громко доказывали, другие говорили едва ли не шепотом. Стоял такой галдеж, что Эбби не могла разобрать ни слова. У нее было полное впечатление, что она видит перед собой человеческий улей.

Внезапно ее внимание привлекла стоящая сбоку женщина в белом платье. Увидев длинные волосы и встретив взгляд фиалковых глаз, Эбби на мгновение застыла, а потом, сдавленно вскрикнув, упала на колени и против собственной воли склонилась в глубоком поклоне. Она вся дрожала от страха.

Белое платье женщины было такого же покроя и с таким же вырезом, как черные платья, знакомые всем. Длинные волосы говорили сами за себя. Эбби никогда прежде не видела этой женщины, но точно знала, кто она такая. Ее нельзя было спутать ни с кем. Только одна из всех Исповедниц носит атласное белое платье.

Сама Мать-Исповедница.

Эбби слышала голоса над собой, но боялась вслушиваться, опасаясь услышать смертный приговор.

– Встань, дитя мое, – раздался ясный голос. Эбби узнала традиционное обращение Матери-Исповедницы к своим подданным. И не сразу сообразила, что это не угроза, в просто приветствие. Эбби уставилась на кровавую лужу на полу, не зная, что делать дальше. Мать не учила ее, как надо себя вести при встрече с Матерью-Исповедницей. Никто из жителей Конни Кроссинга ни разу не только не разговаривал с Матерью-Исповедницей, но даже не видел ее. Впрочем, никто из них и волшебников тоже ни разу не видал.

– Встань! – сердито прошептала над ее головой колдунья. Эбби поднялась с колен, но не отрывала взгляда от пола, хотя вид крови вызывал у нее тошноту. Она чувствовала ее запах – так же, бывало, пахло, когда дома резали свинью. Судя по длинной кровавой полосе, тело вытащили из зала через дверь в дальней стене.