Андрей Дашков - Змееныш

Понимая, что впереди долгая холодная ночь и вряд ли удастся продержаться до утра, он решился прибегнуть к последнему средству – магии мокши. Снова он испытал странное чувство отчужденности от самого себя, словно тщетно пытался разглядеть свое отражение в затемненном зеркале. Но еще хуже было бы увидеть кого-то другого, преображенного и неузнаваемого…

Чтобы спасти свое временное пристанище, мокши начал плести кокон. На это ушло несколько минут и изрядное количество жизненной силы. Теперь Люгер догадывался, почему тела мокши быстро изнашиваются и дряхлеют. Сам он чувствовал себя так, словно с него медленно, почти безболезненно, тончайшими слоями снимают кожу. Возникало непередаваемое ощущение пористости, ветхости, почти прозрачности…

В наступившей полной тьме появилось нечто, заглушавшее звуки и сохранявшее тепло. Немного согревшись, Люгер незаметно для себя самого уснул.

Ему снилось, что он бредет по бесконечно длинному мосту над затянутой туманом водной гладью в сопровождении безликого и бессловесного спутника. С каждым шагом нарастал страх перед смертельной опасностью, поджидавшей впереди, но приближалось всего лишь пробуждение…

Едва он проснулся, как сразу же почуял отвратительный запах мертвечины, который, казалось, исходил от собственной плоти. С непривычки он решил, что все вокруг затянуто утренним туманом. На самом деле моросил дождь, но внутри кокона, окутавшего Стервятника на манер водонепроницаемого плаща, было тепло и сухо. Вообще, отоспавшись, он почувствовал себя значительно лучше, хотя голод по-прежнему скручивал кишки тугим узлом.

Он встал и посмотрел на свои руки. Они были удивительно чистыми, а кожа приобрела розовый оттенок, сделавшись нежной и гладкой, как у младенца. С кожей на груди и на лице, судя по всему, случилось то же самое. Странное впечатление производило и полное отсутствие волос на теле, зато длинная седая грива Люгера за ночь не пострадала. На мгновение он почему-то вспомнил об уродливом существе с прекрасными женскими руками, которое видел однажды на борту «Бройндзага».

Он попытался уловить ускользавшие от его понимания мысли мокши. Маленький островок человеческого разума был затерян в океане неведомого существования и омывался волнами призрачных видений. Тем не менее сейчас Стервятник испытывал чуть ли не благодарность к своему врагу за то, что пережил эту ночь, за спасительное тепло кокона и возможность преодолеть болота.

Не теряя времени и стараясь не обращать внимания на пустоту в желудке, он продолжил путь. Поскольку мокши владел магией кокона и знал кратчайшую дорогу через топи, Люгеру пришлось довольствоваться жалкой ролью слепца, которого вел за собой невидимый поводырь. О чем-то подобном упоминалось в Книге Спасителя.

Согласно легенде, тогда еще юный Мессия Запада, спасаясь от земмурских оборотней, пересек болота и провел в некоем недоступном месте более года. Все это время он посвятил духовным исканиям и однажды открыл, что сама плоть может сгущаться и рассеиваться под влиянием сознания. Так было положено начало магии Превращений. Но теперь в голову Стервятника поневоле закрадывалось кощунственное допущение, что Мессия, возможно, оказался всего лишь хорошим учеником, обманувшим ожидания Ведьм, которые пытались заполучить его тело.

Пока продолжался многочасовой переход, Люгер старался прогнать от ума бесполезные мысли и порой даже дремал с открытыми глазами. Хуже всего было бы потерять вновь обретенную надежду…

Наступила ночь – такая же пасмурная и темная, как предыдущая. Белесые струи кокона плыли перед глазами, гипнотизировали, словно плавные непрерывные пассы, производимые извивающимися нечеловеческими конечностями. Вокруг висела зловещая тишина. Лишь иногда что-то хлюпало в трясине, или она со вздохом выталкивала из себя несколько пузырей зловонного газа, и тогда Люгер, внезапно очнувшись, испытывал кратковременный укол страха, но потом снова погружался в зыбкий полусон. Мокши изредка напоминал о своем присутствии черно-белыми видениями, которые просачивались сквозь пелену, разделявшую два чуждых разума, и воспоминаниями, утратившими ностальгическую прелесть.

Спустя неопределенное время Люгер увидел впереди слабый утренний свет. Он шел уже целые сутки, но сохранил достаточно сил, а кроме того, перестал испытывать голод и жажду. Это было необъяснимо – как и другие изменения, которые он ощущал в себе после слияния с мокши.