Олег Дивов - Ночной смотрящий

Он сунул мобильный в карман, поднялся на веранду, похлопал Вовку по плечу и сказал в направлении кухни:

– Про два ящика водки в своем багажнике они знают хорошо. Они ни черта не знают всего остального. Сплошные мифы и легенды. Черт побери, мне известно, что у обоих анализы отрицательные – мне! А им – нет! Они до сих пор боятся заразиться!

– Ты их просветил? – спросил Лузгин, вытряхивая старую заварку из чайника.

– Угу. Не знаю, может, зря. Если генерал своим бойцам ничего не рассказывал, значит, у него были какие-то резоны. Или привычка сработала. Держать подчиненных в страхе, чтобы им служба медом не казалась.

– А ты ему рассказывал?

– Что?

– Что к вампиризму нужна предрасположенность.

Долинский как стоял, так и сел.

Вовка подхватил со стола журнал и благоразумно убрался в дом.

Лузгин возился с чайником, стараясь не оглядываться на Долинского. От того разве что искры не летели. Кажется, Лузгин его своим невинным вопросом совершенно ошарашил.

«Ни одна власть не откровенна с народом, ни одна компания не говорит всю правду своему персоналу». Лузгин проговорил эту аксиому мироустройства – точнее, набил ее на клавиатуре, – только вчера. Но уже сегодня он оценивал в свете новой концепции все, происходящее вокруг. Так бывает с людьми, долго шедшими к открытию, а потом сильно удивившимися: неужели я раньше не додумался до очевидного?

Очевидное не очевидное, а расклад сил в городе оно определяло точно. Контролирующая «работу по вампирам» структура – ФСБ – ни в жизнь не раскроет свои карты милицейским исполнителям. Напротив, она постарается создать вокруг упырей ауру таинственности. Чтобы Котов с Зыковым каждый месяц сдавали кровь на анализ и боялись. Чтобы «мастера» представлялись им непобедимыми. Чтобы милицейское начальство засекретило работу «ночной команды» и сам факт присутствия вампиров в городе. Чтобы у ответственных лиц поджилки тряслись от одной мысли о том, как Котов случайно подцепит заразу и перекусает все УВД!

Чтобы страшно было, страшно, страшно!

Лузгина одно удивляло – почему Долинский, такой с виду самостоятельный, оказался пешкой в этой простенькой шахматной партии. Ну пусть не пешкой. Конем. А толку? Что мешало ему давным-давно познакомиться с ментами-истребителями, по собственной инициативе, в обход начальства? Какую роль играет упомянутый Долинским вскользь таинственный «доктор»? Что известно о вампирах мэрии? Насколько осведомлен местный пахан, про которого говорил Котов? И кто здесь главный?

Вот ключевой вопрос. С ментами ясно, они либо выведены за штат, либо пристроены на незаметных должностях, а подчиняются напрямую кому-то не ниже своего начальника штаба. Но Долинский, «обеспечивающий связность всего этого», – перед кем отчитывается? Да, он потомственный кагэбэшник, печать ставить некуда, это ему Котов открытым текстом высказал. Только шеф здешнего отдела ФСБ – несерьезный босс для «переломавшегося вампира», к которому настоящие упыри на карачках приползают за помощью.

Проводить в жизнь политику «старших» и отвечать за тактические решения должен один персонаж. Кто? Где? А он вообще тут есть? Или, как испокон веку принято на Руси, каждая структура пашет свою делянку и отчаянно шифруется, чтобы другие не догадались, как мало она знает, может и делает?

Это следовало выяснить непременно.

– Надо идти к генералу, – сказал Долинский упавшим голосом. – Объясняться. Чем скорее, тем лучше. А я не готов.

– Лучше сначала поспи. – Лузгин протянул ему чашку.

– Уму непостижимо!.. Слушай, Андрей, тебя нам бог послал. Вот что значит свежая голова.

– Успокойся. Выпей чаю и ляг. Потом как следует подумай.

Долинский тяжело вздохнул, припал было к чашке и тут же ее отставил.

– Горячий. Долей холодненькой, а?

Лузгин молча повернулся и ушел обратно в кухню.

– Не жрал сегодня вообще, – сообщил Долинский ему в спину. – Вот и окосел. Извини.

– Тебе разогреть? Осталось от вчерашнего.

– Да ну. Поехали в кабак, пообедаем.

– А ребята? И там Фима под кроватью?

– Вот ребята его и посторожат. Кстати, чего надо этому художнику с большой дороги?

– Его жена из дома выгнала, он требует, чтобы ты ее спас.

– Бесполезно, – Долинский поморщился и махнул рукой, будто кого-то отгоняя. – Она умрет без крови. Бедный Мишка, не повезло ему. И сам он вряд ли переломается, сила воли не та. Проще сдать обоих Котову, чтобы не мучились. Пусть этот цикл отгуляют, а на рассвете, когда заснут, Котов ими займется. Рассвет, вот как он это называет. Утро последнего дня… Эх, Катя, Катя, дура ты красивая, угробила талантливого мужика!