Марина Дяченко - Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

– Но зачем? Что за странное развлечение для Деллы – тщетно пытаться изменить другого человека? Взрослого? Сложившегося?

– Это не развлечение, – жестко сказал хозяин Медной Аллеи. – Это насущная необходимость, если хотите знать… Как вы думаете, почему в последние месяцы в имении случился такой энергетический… бум?

Я тупо смотрел на него. Он говорил на понятном мне языке, но смысл сказанного оставался мне так же недоступен, как логика частотной речи.

– Мы живем бедно, – сказал тан-Глостер тоном ниже. – Колониальные времена закончились. Дармовая энергия – тоже. Если девочка, преодолевая непонимание, способна питать энергосистему, как хороший ядерный реактор… Значит, она должна пытаться преодолевать непонимание. Раз за разом. Она должна…

– Вы! – сказал я, сразу перепрыгивая через вопли о том, что «это невозможно». – Вы… скотина!

– Вы завтра отсюда улетите, – отозвался тан-Глостер, не повышая голоса. – Я мог бы, как вы понимаете, не говорить вам ничего… такого. Но, поскольку вы первый из них… из вас, кому удалось остаться в живых – я посчитал своим моральным долгом сказать вам правду.

– Моральным?! – я уже кричал. – Долгом?!

Тан-Глостер длинно посмотрел на меня – и вдруг заговорил – зазвучал – на языке постояльцев.

Я никогда прежде не слышал, как он пользуется частотной речью. Его голос был низок, глубокие тона соскальзывали почти в инфразвук, это звучало совершенно нечеловечески, и в этом – я чувствовал – был какой-то очень важный, недоступный мне смысл.

Он замолчал. И несколько минут было тихо; потом двери распахнулись. На пороге стояло Нелли.

– Прощайте, – сказал тан-Глостер. – Деньги уже на вашем счету. Рекомендательное письмо – в багаже. Если вы сгоряча его аннигилируете – потом напишите, я пришлю копию…

Я глядел на него, как на невидаль. Как…

Нет. Даже на постояльцев я никогда не смотрел с таким ужасом и отвращением.

Уже в каюте корабля я, активировав этюдник, нашел записку. Она была нарисована от руки – но не выведена на печать, и потому этюдник, едва заработав, сразу подсунул записку мне под нос.

Она была не от Деллы, как я надеялся.

«Напоследок, – прочитал я. – Вы ведь хотели знать, что на самом деле случилось с ее матерью? Слушайте…»

Строчка обрывалась. Человек, писавший записку, не очень знал, как пользоваться этюдником; далее следовали несколько зачеркнутых слов.

«…пытаясь снова. Я очень хотел, чтобы она прорвала пленку… чтобы она поняла меня. Эти мои усилия питали нашу энергосистему… но не приближали к цели. Моя жена не смогла… ни понять меня, ни пережить своего поражения. И дело было вовсе не в том, что я воспитан постоялкой, а она – человеческой женщиной…

Теперь, когда наши аккумуляторы полны, когда мы обеспечены энергией на целый год – эти мои слова не имеют большого значения. Но вы ведь хотели знать – так знайте…

Всякий раз, когда кому-то удается шагнуть за грань и выбраться из скорлупы непонимания – высвобождающейся энергии хватает на то, чтобы раскрутить новую галактику. Или, на худой конец, выбросить росток из сухого зерна. И если когда-нибудь вы услышите…»

Несколько строчек пропало – внутренний сбой, а может быть, тряхнуло при старте.

«…в ожидании человека, который понимает. И я верю, что когда-нибудь такой человек встанет на нашем пороге.

А теперь прощайте, милейший тан-Лоуренс. Простите, если что не так; на вашем месте я все-таки вернулся бы на Землю и поговорил с сыном…

Искренне ваш – Глостер.

Конец