Николай Басов - Магия Неведомого

И вдруг что-то изменилось в мире вокруг, как Крепе на миг показалось, в самом воздухе. Она подошла к краю башни, даже вперед немного подалась, хотя обычное ограждение тут было едва ей по колени, и очень легко можно было слететь вниз, а это означало для нее конец, при ее-то массе она даже с такой в общем-то не очень значительной высоты разбилась бы… Но там, где-то очень далеко, возможно за сотни миль от их крепости, что-то сдвинулось – это было точно. Вернее, если бы Скале хватило слов на том языке, на каком разговаривали местные коротышки, с которыми приходилось служить, она бы попробовала им объяснить, что сдвинулась вся структура местности, что-то неизвестное прежде довольно сильно повредило состояние гор и лесов, вторглось в их жизнь. Она даже попробовала подумать, как это могло быть, что же такое случилось, чтобы настолько заметно все вокруг переродилось? Но ничего не придумала и все же обеспокоилась.

Да и было от чего беспокоиться, ведь странным, свойственным только циклопам чувством она твердо знала – это как-то касается их крепости и, может быть, даже затронет и ее, циклопу Крепу Скалу… Но этого быть не могло, потому что уж очень далеко это случилось. Эта мелкота, карлики или гноллы, не умеют ощущать что-либо на таком расстоянии, для этого нужно быть очень хорошим дальновидцем, даже не всякий циклоп ощутил бы это изменение, а лишь лучшие и самые опытные из них.

Вот-вот, решила она, эта-то дальновидность ее и подвела, когда она, убежав из дому, решила прибиться к армии герцога Шье, или как его там с соблюдением всех титулов на самом деле зовут? Кажется, герцог Лу-Кром дук Мас ле Шье, и еще как-то вдобавок… Это неважно, его все равно все называли старый Шье, и никак иначе.

Спору нет, герцог он был неплохой, заботился о том, чтобы всем своим соседям, а их было немало, не менее полудюжины, хотя бы раз в три-четыре года объявлять очередную междоусобную войну. И армию содержал неплохо, и поручики с капитанами у него оказались толковые, все драки почти выигрывали, с кем бы ни пришлось воевать… Но вот из-за того, что воевать приходилось часто, прибивался к нему порой разный сброд, какой в армии, часто теряющей бойцов, как-то сам собой незаметно накапливается.

А у герцога была одна странность: не любил он, когда его солдаты дерутся, вообще, полагал, что если он кому-то платит, значит служивый принадлежит ему со всеми потрохами, пусть он и самый отпетый бандит, а не служака, а все равно принадлежит, и якобы он, герцог Шье, найдет ему достойное применение для чего бы то ни было… Вот тогда-то и вступил в их отряд, собранный из самых крупных и сильных солдат, один лесной тролль, очень скверный был парень, задиристый, а хуже всего в нем было то, что он своих от чужих не отличал, да и не собирался отличать. Всех под одну меру мерил, если ты хоть чуть ниже его, значит, должен ему подчиняться и слушать. Для Крепы так и осталось загадкой, чего он на нее взъелся и стал к ней придираться.

Она терпела недолго, а потом как-то раз высказалась в том смысле, что всяким желторотикам, едва научившимся с боевой дубиной обращаться, как положено солдату, не следует чрезмерно-то заноситься… Ну и нашлись наушники, передали троллю этому ее слова, ее насмешку. Другой бы стерпел или вызвал на честный поединок, чтобы выяснить, кто чего может с дубиной в руках, может, и впрямь биться один на один с ней не у каждого получится. А этот решил ее опозорить! Подговорил дружков, чтобы они все вместе на нее навалились, и… Дальше Крепа Скала не очень понимала, что они с ней удумали сделать, да и не далась она им. Трех его каких-то не очень крепких гоблинов раскидала, как кегли, сказывают, у слабаков есть такая игра, по правилам и для удовольствия. Одному из орков, который в эту банду затесался, скулу своротила, да так, что он себе язык откусил, так и остался немым, как она позже узнала от кого-то.

И с самим этим лесным дикарем вышла у нее неурядица. Разозлилась она на него очень и вовремя не остановилась, схватила один из камней, что ей подвернулся в той свалке, и выбила из черепа тролля мозги. То есть потом-то у него череп как-то зарос, даже кое-где волосы снова стали пробиваться, но сделался он вовсе дураком, даже не понимал, что с ним и где он находится. Его потом за руку водить приходилось и даже кормить, сам он не мог уже похлебку из миски вылакать.

Герцог как узнал об этом, так и взбеленился. Хотели сначала Крепу сечь, но солдаты отговорили, у них же в войсках и другие женщины были, из троллей тех же, из орков немало девушек имелось, опять же одна полуразумная дракониха служила у них, и все они бы после этого непременно из герцогской армии стали утекать, это Крепе тоже сказали потом, после уже, когда она в герцогском замке на цепи сидела…