Александр Зорич - Серый Тюльпан

Но Мелика ей не отвечала.

Она неспешно встала на колени перед покойницей, закрыла глаза, протянулась к ее развороченной груди и, остановив руку совсем близко от раны, сжала двумя пальцами нечто упругое, невидимое.

С явным усилием Мелика повлекла это нечто кверху.

И лишь спустя несколько мгновений обомлевшая Гита начала различать в руке у подруги, которою по-прежнему владел (хотя и безмолвствовал теперь) вещий дух, словно бы призрак цветка – серебристый и дымчатый.

Недораспустившийся, сизо-серый бутон, бахромчатые лепестки которого походили на язычки сменившего колер пламени, был совсем невелик, вдвое меньше самого малого из тюльпанов садовых, что оптимистически пестрели деревенскими палисадниками всего месяц назад. И стебель его, толстый и короткий, был сплошь покрыт какими-то неопрятными, липкими как паутина волосками – почти как стебель колдовской сон-травы.

«Ну вот… Такой ценный – и совсем некрасивый…» – разочарованно подумала Гита.

– Нам, по-моему, слишком везет, – сказала Мелика. Она была очень бледна, но, по крайней мере, больше не говорила чужим голосом. – Тюльпан вот нашли…

– А чего, нельзя?

– Наверное, нельзя! Сама рассуди – если б было можно, тут бы, при дармовщине, уже все наши толкалась…

– А может, мы просто смелые? Смелые и везучие?! – с вызовом сказала Гита.

– Вот я и говорю, что какие-то мы слишком везучие, – Мелика шла, прижимая к груди цветок, который окончательно обрел материальность и походил теперь скорее на дорогую безделицу, сработанную ювелиром из серебра, стекла и тусклого февральского утра.

– Ничего не слишком. В самый раз. Может, все-таки дашь посмотреть? – уже в третий раз спросила Гита, кивком головы указывая на цветок.

– Пока нельзя. Вот из Полей выйдем – тогда будет можно.

Гита не стала спорить с Меликой – после всего, что было, разве с ней поспоришь? Все-таки правильно она придумала Мелику с собой взять. Самой ей Тюльпан было не найти, прошла бы в двух шагах – и ничего не увидела. Верно Лид говорил – нецелованным надо быть, нецелованным. Как Мелика.

Вот уже и лесок замаячил – совсем близко. А там – бегом домой, благо под горку идти легче. Небось уже и стадо с косогора привели… При мысли о теплом парном молоке у Гиты сладко засосало под ложечкой. Молоко, творог, дырчатый спелый сыр – Гита замечталась об ужине и едва устояла на ногах, оскользнувшись на луже наемницкой кровавой блевотины.

Теперь они шли молча. Экономили силы – Поля оказались слишком уж обширными.

– Вот сейчас за этот холм зайдем – а там уже и дорога, – пообещала Гита.

Но она ошиблась. Никакой дороги за холмом не было. Лишь новые невеселые картинки.

– А вот наш меч стоит… Постой, но он же в другой стороне вроде остался. Так?

Найденный и покинутый меч, венчающий татуированную, пшеничноволосую башню, светил мертвенным зеленым светом, от которого на глазной сетчатке словно бы тухлая испарина выступала – так казалось Мелике. А Гите привиделось, будто меч издевательски подмигнул ей своим вредным зеленым глазом – в этот момент ею овладело почти непреодолимое желание забрать найденыша, забрать несмотря даже на отчетливое, невесть откуда идущее «нельзя».

– Неужели заблудились? – не сводя с меча глаз, спросила Гита.

– На то похоже, – апатично отвечала Мелика, но вдруг замерла, привстала на цыпочки и перешла на шепот:

– Смотри, там, кажется, кто-то есть.

В двадцати шагах от них возле трупа серого с черной гривой коня сидел мужчина в дурацкой войлочной шапке. Мужчина выглядел совершенно невозмутимым и вдобавок… читал толстенную книгу!

«Варвар что ли?» – подумала Мелика и на всякий случай спрятала Серый Тюльпан за пазуху. «Хотя… разве варвары умеют читать?»

– Отличненько. Вот у него дорогу и спросим, – резюмировала Гита, нехотя отрывая взгляд от притягательной зеленой жути.

– Милостивый гиазир! – крикнула Гита. – Э-гей!

Варвар обернулся и жестом пригласил девочек подойти поближе – мол, не слышно.

Те тотчас послушались – сказать по правде, обе были до судорог рады встретить в Полях живого человека. Книга и опрятный вид незнакомца тоже внушали доверие. По крайней мере, не дергач какой-нибудь с отвалившимся проказным носом.

– Извините, милостивый гиазир, – сказала Гита, ее дыхание было тяжелым от волнения. – Но вы не знаете случайно, как отсюда выйти? Нам нужно к дороге, что на Корсис.

– К дороге?

– Да, – хором подтвердили девочки.