Александр Зорич - Пути Звезднорожденных

Урайн истерично расхохотался, но быстро затих. Сообразил, видать, что каламбур яйца выеденного не стоит.

– Эта новость не меняет общей картины. Предположим, Кальт будет разбит. Но все остальное будет так, как я и предрекал, – Элиен был краток.

– Нет, Звезднорожденный. Все будет совсем, совсем не так. Потому что есть еще «во-вторых», которое важнее, чем «во-первых». Ни Герфегест, ни Торвент, ни Хармана не станут трудиться над тем, чтобы помочь тебе вернуться из Измененного мира в обычный. Они просто уничтожат Диорх. Уничтожат вместе с тобой и вместе со мной. Потому что мы, Звезднорожденные, слишком опасны.

– С Герфегестом меня связывает Братство по Крови. А с моим сыном Элаем меня связывает сама кровь. Я не сомневаюсь в том, что они не предадут меня, – бесстрастно сказал Элиен. Бесстрастно, ибо более всего боялся усомниться в своей правоте.

– Твой сын мертв, – медленно произнес Урайн. – А твой Брат по Крови Герфегест… похоже, он действительно будет бороться за твое возвращение в мир Солнца Предвечного. Но тогда Торвенту Мудрому придется убить Хозяина Гамелинов. Либо – что то же самое – переубедить. Торвент носит свое кичливое прозвище в неполные тридцать лет. Я, как побежденный, признаю, что «Мудрым» он провозглашен отнюдь не волею придворных льстецов. А мудрец на императорском престоле – это в высшей степени убедительный и доказательный ритор, ибо в его руках ключи Истины, Смерти и Правосудия.

Элиен молчал. Элай мертв? Элай мертв… Почему Диорх скрыл от него это знание???

– Люди Алустрала находятся в очень странных отношениях со Смертью и Истиной, – продолжал философствовать Урайн. – Ты знаешь, Элиен, чем они клялись, перед тем как выступить в поход? Они клялись своим посмертием. Ни одному из нас, Звезднорожденных, не хватило бы духу клясться такими вещами. Они расписались кровью в том, что любой из них безропотно примет смерть от руки Торвента, если его голос, его деяния или прежние клятвы внесут раскол в ряды их армии… Так что, отстаивая тебя перед Торвентом как своего бывшего друга и союзника, Герефгест рискует оказаться в крайне щепетильном положении.

– Я тебе не верю, – прошептал Элиен.

«Я бы и сам не поверил в это еще месяц назад», – мысленно согласился Урайн.

– Знаешь, Брат, – с досадой сказал Урайн, – не в моих силах доказать тебе свою правоту. Всей моей силы, собранной воедино, хватило лишь на то, чтобы войти в Диорх. Железная Рукавица рассыпалась в прах и выйти отсюда я уже не могу. Нет, мне не удастся сделать так, чтобы ты, любезный брат мой, увидел сейчас, словно бы наяву, боевые порядки Торвента Мудрого и Сарганны, которые надвигаются на объятых паникой стердогастов. Я не могу предпринять ровным счетом ничего, чтобы ты узрел воочию свою столицу, погруженную в клубы ядовитого светло-зеленого дыма со сладким запахом. Орин, заваленный трупами, тронутыми скорым разложением. Я не в силах нарисовать перед тобой картину втоптанного в кровавую грязь Линнига и таких же, как Линниг, городов и деревень. Я бессилен, честное слово, бессилен показать тебе Торвента, выдирающего языки у пленников ради своего увеселения. Не в моей власти дать тебе зеркало, в котором Алустрал показал бы тебе свое истинное лицо. Лицо, которое уже видел я, но еще не видел ты, любезный брат мой…

– Чего же ты хочешь теперь? Коль скоро ты теперь так же мертв, как и я?

– Я хочу, чтобы ты впустил меня к себе, Брат, – твердо сказал Урайн.

– Зачем?

– Чтобы обратить вспять безумие. Мое единственное желание – отомстить.

– Кому же ты собираешься мстить теперь? Неужто снова мне? Хм. Если даже предположить, что тебе удастся уничтожить мою мнимую телесность, то скажи мне: зачем? Или тебе по нраву коротать Вечность в одиночестве, лишившись даже такого, пусть посредственного, собеседника, каким являюсь я? А если нет, кому же ты будешь мстить?

– Хуммеру, Брат мой, Хуммеру.

Элиен присвистнул.

– Урайн, ты, сдается, хапнул лишку ядовитого дыма.

Развенчанный Властелин ухмыльнулся.

– Наконец-то мне удалось заинтересовать тебя, Звезднорожденный. Слушай же! Мой прежний дерзновенный замысел – победить и уничтожить самого Хуммера, возвысив свое могущество до уровня Спящего, потерпел крах. Впрочем, поделом мне: замысел был глупым и слишком самоуверенным. По мере того как я набирал силу, мне казалось, что я набираю самость. Мне начало мниться, что я ровня Хуммеру и даже способен одолеть его. Это, конечно, было иллюзией. Я думал, что действую так, как хочет Октанг Урайн. Но на самом деле что бы я ни делал, я был и оставался слугой Хуммера. Его Дланью, Устами и Чреслами. Все было так, как желал он. Я всего лишь послушное орудие. Я орудие, которое было отброшено, когда стало не нужным. Теперь я не слуга Хуммеру. Мое место – место идеального слуги – уже занято Торвентом Мудрым. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду… Но даже теперь я, похоже, все еще выполняю волю Хуммера. Наверное, стоя здесь, я остаюсь его слугой – пусть даже и опальным. Но я Звезднорожденный. Стало быть, крупица свободной воли теплится где-то на дне моей души. Итак, я, сломанный меч Хуммера с крупицей свободной воли внутри, хочу отомстить своему сюзерену.