Александр Зорич: Клятвопреступники

– Простите, увидел – что? – переспросил Хаулапсил, не столько не видящий, сколько не понимающий.

Пеллагамен, подойдя к куче, приподнял край ткани – необъятного льняного полотна – и рывком стащил её.

Под ней, раскидав руки, лежал, не подавая признаков жизни, гиазир Амтегар, под командованием которого гарнизон Магамы провел предолгие семь лет.

В его груди, под сердцем, торчали рукояти двух кинжалов, вонзенных с непостижимой для руки обычного солдата точностью между ребер. Может быть, по этой причине ни на полу, ни на ткани не было заметно следов крови.

– Что же вы!? Отчего позвали одного меня!? Нужно собрать наших, нужно искать убийцу – пусть выблядок понесет наказание, – в запале заговорил, забыв о приличиях, Хаулапсил и мысленно прибавил: «…если, конечно, убийца не вы».

Он испытующе поглядел на Пеллагамена.

Но тот, как будто прочтя его мысли, невозмутимо продолжал:

– На нашем, подчеркиваю, нашем месте, милостивый гиазир Хаулапсил, я бы не стал торопиться с выводами. И уж тем более не стал бы звать «наших».

– Это еще почему? – спросил Хаулапсил, которому тон собеседника начал казаться подозрительным. Всем своим видом он давал Пеллагамену понять, что заранее не разделяет его точки зрения. И, более того, не доверяет ему.

– Почему? Потому что извольте взглянуть, – Пеллагамен подошел к телу и осторожно вынул из груди Амтегара кинжал, который тут же протянул Хаулапсилу, придерживая указательным пальцем кончик окровавленного лезвия.

Не без отвращения Хаулапсил принял кинжал и тупо уставился на него.

«Хаулапсил Хармадет» – гласила надпись на рукояти.

Перечитав надпись несколько раз, Хаулапсил закрыл глаза.

Этот кинжал принадлежал ему.

Те же царапины у основания лезвия, тот же сбой в чеканке на четвертой букве имени… Но и это можно было бы как-то объяснить, если бы его кинжал, ещё один его кинжал не болтался в ножнах у его левого бедра, в чем он был готов ручаться. Да вот же он – второй!

Хаулапсил оторопело ощупал содержимое ножен.

– Смею думать, вы готовы уделить мне ещё некоторое время? – не без издевки полюбопытствовал Пеллагамен и, не дождавшись ответа, продолжил:

– Если это вас утешит, сообщу, что второй кинжал принадлежит мне, хотя мои ножны, как и ваши, не пустуют.

В подтверждение своих слов Пеллагамен отстегнул ножны и демонстративно выдвинул клинок на половину длины.

Бессильный осмыслить происходящее, Хаулапсил вынул из тела Амтегара второй кинжал с богатой, тиснёной платиной рукоятью и, удостоверившись в правдивости слов Пеллагамена, выдавил:

– Как такое возможно?

– Затрудняюсь строить предположения. После, думаю, у нас будет довольно времени для этого. После, милостивый гиазир. А сейчас мы должны избавиться от этих вторых клинков как можно скорее, ибо ничего никому не докажем, предъявив над телом Амтегара, заметьте, ещё тёплым, вторую пару кинжалов. Пока остается в силе слово «подделка», разуверить в ней людей, желающих именно поверить, будет невозможно. «Кто же убийцы, как не они?» – возмутится любой из ваших закадычных дружков. И ни вы, ни я не найдём аргументов для своей защиты. Полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что остров – не столица, где, возможно, судьи и не поленились бы поупражняться в казуистике, знании законов и ста двенадцати положений «Философии Чужих Предметов» прежде, чем послать нас на виселицу. Здесь же, как вы, наверное, представляете, нас, пойманных в комнате Амтегара с окровавленным оружием, вечером, в отсутствие прислуги (между прочим, вы, часом, не были ли осведомлены о том, что у местного населения сегодня ночью празднество, а потому всех слуг милостиво отпустили до утра?) – здесь нас повесят незамедлительно и зароют в фисташковой роще.

Пока звучала эта патетическая тирада, Хаулапсил мерил комнату шагами. Он прохаживался взад-вперед на некотором отдалении от распростертого на полу тела.

Приметив наполненный водой резервуар для лама, которым он был увлечен более, чем кто бы то ни было в гарнизоне, Хаулапсил машинально сгреб с подвешенной над ним полочки горсть черных сердоликовых фишек и так же бездумно стал метать их в воду. Нервы требовали успокоения.

Фишки окончились. А Пеллагамен все ораторствовал.

Согласно кивая, Хаулапсил решил ознакомиться с результатом – просто по привычке. Он впился глазами в воды за мутной стеклянной стенкой. Ну? Сколько там у нас попало на «окуня»?

Но увесистые фишки и не думали падать на дно резервуара.