Антон Кучевский - Такая разная тьма

Подумав, я все же отказалась. Сейчас дальность углового выстрела составляет милю и двести сорок метров, а, потеряв пятую часть расстояния, мы еще больше рискуем быть замеченными. Кроме того, экипаж корабля Аргентау, а также их адмиралы могли извлечь урок из нашей предыдущей встречи, снабдив и без того опасное судно средствами для обнаружения невидимых противников.

Затем счет пошел на часы, а то и минуты. Я вдруг осознала, что в Хетжебе меня больше ничего не держит.

Обошла всех, с кем успела завести не слишком продолжительное знакомство, вежливо попрощалась. На пороге кузницы, где Яхим, что-то бурча под нос, придирчиво осматривал раскаленную заготовку, разве что не нюхая ее, застыла. Мард, кажется, меня не заметил. Решила сыграть одну из самых дурацких и старых шуток в мире — подкралась и схватила его за плечо.

Ругань, которой он меня осыпал после того, как споткнулся о ведерко с углем и влетел бритой головой в другое, с мутной водой, показалась сладкой музыкой. Гоняться за мной бессмысленно — уж точно не с их короткими ногами. Отдышавшись, Яхим рявкнул на меня:

— Ростом вымахала, а ума так и не нажила, дрянь наземная!

Я протянула:

— Да ла-адно, кое-кто здесь мне заявлял, что ничего не боится.

— И не боюсь. Шуточки твои не по нраву. Чего пришла? Все готово уже, а учиться дальше, как я понимаю, ты не хочешь.

Последнее время я слишком часто пропадала в осадном цехе. То ли ревность наставника, то ли еще что…

— Яхим, — вздохнув, сказала я. — Сам же видел — рунного мастера из меня не выйдет. Пусть и осваиваю все быстро, но душа не лежит к такому ремеслу. Делаю все из-под палки, мысли совсем о другом.

— Кхе-кхе, да лежит все — и душа, и руки, и сердце наполнено огнем, как полагается, — проговорил он, откладывая в сторону железяку. — Ленивая ты.

— Пусть так. Вот… зашла попрощаться, старый пень.

Темные глаза внимательно посмотрели на меня. Не слишком похоже, что будет скучать или оплакивать холодными зимними вечерами.

— Тебе тут принесли кое-что.

— Что?

— Вон, на наковальне валяется.

Я недоуменно подняла за толстую цепь увесистую плиту сплошного камня. Где-то в аршин шириной, выполнена в виде пятигранника со стрелкой вниз, на нем глубоко вырезаны две линии, протравленные золотом.

— Почему эта штука предназначалась мне, а принесли ее к тебе в кузницу? И вообще — что это такое, демоны его раздери?

— Считается, что я вроде как отвечаю за твои поступки здесь и все такое, — буркнул Яхим. — Это ключ.

— От сокровищницы?

— От города, глупая. Если тебя еще каким-то лихим ветром занесет в Хетжеб, уже не нужно будет тащить с собой гору золота. Достаточно будет показать ключ.

Удивленно приподняв бровь, я хмыкнула:

— На шее я его таскать точно не буду. Но за какие подвиги? Я ничего такого не делала, просто… жила тут.

Камень весит фунтов десять, если не больше.

Мастер поднял тускло поблескивающий палец вверх:

— Совет считает, что для наземника прожить здесь, следуя всем, или хотя бы основным пунктам Кодекса, уже сойдет за подвиг. Слишком непривычен наш уклад для любого с поверхности.

— «Наш», вот оно как. Сам же его постоянно нарушаешь.

— И плевать я хотел, — надменно ухмыльнулся он, затем воровато выглянул из-за меня — закрыла ли дверь — достал из-за пояса маленькую плоскую флягу, свинтил пробку и отхлебнул.

Я только покачала головой:

— Старый пьянчуга. Дай хоть попробовать. Ты из-за того, что меня могли вышвырнуть, не делился?

— Отстань! Не делился я потому, что не хотел. И сейчас не хочу.

О, да, как же я могла заподозрить Яхима в малейшем проявлении заботы. Вероятно, мои просьбы все же допекли старого кузнеца, некогда одного из лучших рунных оружейников Золотой горы — он сердито швырнул мне сосуд, однако предупредил:

— Аккуратно. И потом не жалуйся.

Боги. Мерзопакостный вкус той сивухи, которой травился пожилой мард, мог сравниться только с его крепостью. Горло свело, даже слезы выступили из глаз. Подобной дряни я не пила, наверное, за всю свою жизнь.

Некоторые просьбы лучше не удовлетворять. Так безопаснее для того, кто просит.

Я осторожно поставила флягу рядом с ним, как будто она могла сию же секунду взорваться. Гадкий привкус все еще чувствовался во рту, в горле, даже в желудке, который неожиданно протестующе квакнул.

Яхим похлопал меня по спине, ехидно спросил?

— Ну как?

— Ты был прав, не стоило этого делать, — медленно ответила я, тщательно прокашлявшись.