Елена Хаецкая - Судья неподкупный

Второпях накормили его в тюремной столовой и потащили в зал заседаний. Там уже стены ломились, столько желающих было послушать. Шли, как народные кумиры, сквозь толпу, по узкому коридору, прорубленному в море людском полицейскими дубинками. Дивился господин Рихети, ежился, щурился.

Не дав отдышаться, сразу начали терзать вопросами.

– Вы узнаете этого человека?

Аткаля вообще трудно было узнать. Меняет человека унижение.

Рихети – тот Аткаля вообще в глаза не видывал. Документы-то оформлял заглазно, поверив слову Хаммаку.

И потому с чистой совестью сказал господин Рихети, что человека этого видит первый раз в жизни.

Шум в зале, свистки, топот. Секретарь суда нетерпеливо дернул колокольчиком.

– Тише, граждане! Тише!

Затем – снова к Рихети:

– Итак, вы утверждаете, что не видели никогда этого человека?

– Разумеется.

– А вот господин Хаммаку показывает обратное. Он показывает, что продал вам этого человека за сумму в шестьдесят сиклей.

– Я действительно заключал договоры купли-продажи с господином Хаммаку, – охотно признал Рихети. – Но они не имели никакого отношения к сбыту фальшивых индульгенций.

Судья хищно шевельнул ноздрями.

– Так, так. В таком случае, не расскажете ли вы суду, какого рода деловые отношения связывали вас с присутствующим здесь господином Хаммаку?

Рихети нашел глазами Хаммаку среди зрителей.

– Я занимался скупкой рабов по поручению господина Нидинты, уважаемого в Вавилоне банкира. В разных городах я покупал десятки рабов, и все они приносили потом доход. По сделке с господином Хаммаку у меня нет никаких претензий.

Хаммаку привстал со своего места и слегка поклонился.

– Совершенно никаких, – продолжал Рихети. – Первый взнос по ссуде, данной под бизнес раба, купленного у господина Хаммаку, был выплачен аккуратно и в срок. Я полагал, что и впредь…

– Вы имели представление о том, каким именно бизнесом занимается этот раб? – перебил его обвинитель.

– Нет.

– Почему, позвольте узнать?

Рихети близоруко прищурился.

– В этом не было необходимости. Для фирмы главное – получать стабильный доход.

– Вот к чему приводит равнодушие, – патетически сказал обвинитель и указал в сторону господина Рихети.

Тот вдруг забеспокоился. Ему показалось, что так просто его теперь не отпустят. Будь проклят Сиппар – всякий раз поездка в этот город сопровождается ограблением.

И впервые в жизни маленький приказчик струсил настолько, что решил отступиться от своего хозяина.

– Может быть, целесообразнее будет призвать к ответственности фактического владельца этого раба? – спросил он. – Я ведь только посредник.

И в Вавилон отправили несколько полицейских, снабдив их строжайшим предписанием: забрать и доставить в Сиппар банкира Нидинту.

Аткаль спал на досках в душной камере. Ел жидкую похлебку, иногда пустую, иногда с рыбьими костями и плавниками. Таскался на допросы; часами отсиживал в переполненном зале, клевал носом. Один раз заснул и уронил голову на ограждение; ударился, нос разбил; пошла кровь. От этого проснулся, кровь обтер, похлюпал носом. И снова задремал. Вечером опять жевал тюремную дрянь, а после спать заваливался.

Вот и вся его жизнь теперь.

Доставили и допросили господина Нидинту. Сожаления достойно, что такой почтенный господин, известный во всей Империи банкир, оказался орудием в руках ловких мошенников. Но сами понимаете, закон есть закон. А по закону, за проступок раба отвечает хозяин.

Так что, уважаемый господин Нидинта, еще раз просим извинить нас, но закон требует… и т. д.

Постепенно зал заседаний пустел. Наскучила гражданам сиппарским эта комедия. К тому же, они уже поняли, что как бы ни повернулось расследование, денег своих им не видать. Ничего нового уже не выяснялось. Пережевывались бесконечные детали: когда продал, кому продал, сколько получил, сколько отправил в Вавилон Нидинте. Кто за кого отвечает, кто за кого не отвечает. Чей проступок тяжелее: банкира – хозяина, приказчика – посредника, молодого господина – предателя или раба – болвана полного?

Сходились на том, что тяжелее всех провинился раб. Но и остальные подлежали наказанию. Особенно же банкир и прежде всего потому, что богат.

Так судили да рядили, а время шло.

И вот, чтобы судьи не вообразили себя выше всех в земле вавилонской, прибыл в Сиппар десятник из Орды за данью. С ним еще пятеро – больше для почета, чем для устрашения. Для устрашения Орда за их спиной стояла, и знали гонцы: обидят их в Сиппаре – не будет больше Сиппара.