Денис Юрин: Новый стандарт

Конт осторожно разбил ампулу и заполнил шприц бледно-розовой жидкостью, затем аккуратно проколол иглой герметичную прокладку между стеклом и шлемом.

– Каждый «ворон» в душе боится, что повреждения брони составят более двенадцати процентов, тогда датчики автоматически разбрызгивают кислоту, – пояснил Конт, доставая из-за голенища ботинка длинный охотничий нож и подавая его Дарку. – Я ввел стойкий к кислоте раствор. Примерно через минуту он загустеет и покроет тонкой защитной пленкой часть лица. Предоставляю тебе право первым открыть и взглянуть, только предупреждаю, зрелище не из приятных, так что лучше присядь.

Шли последние секунды этой проклятой, растянувшейся до бесконечности, минуты, нож начал дрожать в руке Дарка. Наконец-то прозвучало заветное «можно». Аламез вставил узкое лезвие в щель и с силой надавил вниз.

Степь, выжженная палящими солнечными лучами трава. Запыленные скрипучие повозки, медленно тянувшиеся вереницей к городу орков, таинственному Шемдарну. Небольшой отряд всадников впереди, изредка переговаривающихся между собой на чужом языке. Дарк подъезжает ближе, один из солдат оборачивается. Это человек, не орк, но какой-то странный: слишком широкие скулы, да и лоб неестественно угловатый. Темная, почти коричневая, кожа. Возможно, уроженец Намбуса или ближайших к нему островов. Дарк что-то спрашивает, парень не понимает: отрицательно мотает головой, пожимает плечами, а затем виновато улыбается, обнажая белоснежные зубы и пару острых, крепких клыков.

«Отстань от него, не спрашивай ни о чем, – говорит подошедший сзади гном, имени которого Дарк уже не помнил. – Это не люди, это ШАКОНЬЕСЫ, полукровки, плод скрещивания оркской и человеческой рас».

– Не может быть, этого не может быть, – шептали, как заклинание, как молитву, трясущиеся губы Дарка.

Тонкая защитная пленка нежно-розового цвета обтянула мертвое лицо и уберегла его от воздействия кислоты. Как оно было похоже на лицо того молодого всадника из оркской степи: те же самые широкие скулы и угловатые контуры, те же самые клыки. Теперь Дарк понял, что ему напомнила внешность рыжеволосого великана Финолия, чем поразили неестественной формы клыки. Второй предводитель полесской общины был до превращения в вампира не человеком, а шаконьесом.

– Я чего-то не понимаю, – робко прервала затянувшееся молчание Диана.

– Зато Дарк все понял, – печально улыбнулся Конт, – не волнуйся, он все потом тебе объяснит и расскажет.

– Не может быть, – еще раз повторил Дарк, качая головой.

– Может, – уверенно заявил Конт. – Штурм Великой Кодвусийской Стены разрушил коварные замыслы эльфов, не дал шаконьесам перемешаться с людьми, раствориться в человеческой общности. Ты погиб, а единственный оставшийся в живых из бывших в курсе событий морронов, то есть Мартин Гентар, допустил ошибку, с последствиями которой мы и пытаемся теперь бороться.

Лицо Дарка приняло вдруг осмысленное выражение, он не повторял больше надоевшее всем присутствующим «не может быть» и не качал головой. Он слушал, Конт говорил, стараясь уложиться в жесткий лимит отпущенного им судьбой времени. То, что Диана не знала многих старинных названий и не понимала большей части терминов, было не важно. Пробелы в образовании можно было устранить потом, в спокойной обстановке за чашкой кофе. Главным сейчас для Конта было, чтобы его понял Дарк, моррон, который отчасти повторил его собственный жизненный путь.

– Коллективный Разум не всесильное божество, а живая субстанция, которой тоже свойственно ошибаться и многое не замечать. Ваше трио: ты, Мартин и Анри уничтожили только шаконьесов – слуг орков, но выживший Мартин не удосужился позаботиться об остальных шаконьесах, тех, кто был в услужении у эльфов, и тех разрозненных племенах, что кочевали по степям. Разум тоже тогда повел себя беспечно: дал приказ уничтожить прямую угрозу, но не удосужился намекнуть, чтобы подчистили хвосты. Беспечность – черта, свойственная людям, а значит, и их Коллективному Разуму. Мы живем днем сегодняшним и не заботимся о проблемах завтрашних. Человечество не заболело, разум успокоился, а болезнь вступила в длительный инкубационный период. Шаконьесы разбрелись по свету: некоторые племена смешались с людьми, а такие, как этот, – Конт кивнул в сторону мертвого тела, – жили обособленно в лесах и горах, поэтому и выглядят сейчас, как тысячу лет назад. Чистый генофонд будущего мира, который хотят создать Дор и его соратники, такие же, как и он, люди, в которых течет малая, но доминирующая часть шаконьесской крови. Теперь ты понял, о какой тайной организации я говорил, понял, почему с ней было трудно бороться, не говоря уже о том, чтобы внедрить в ее ряды своего агента? Кстати, последнее нам удалось, но только недавно.