Денис Юрин - Самый сердитый гном

К счастью, никто из проходивших мимо барака не обратил внимания на распахнутую настежь дверь и не заметил оплошности гнома. В противном случае Пархавиэлю пришлось бы долго быть объектом злых шуточек и мишенью для язвительных колкостей, обильно отпускаемых при каждом удобном случае и по любому поводу весельчаками-сослуживцами.

Перепачканные дорожной грязью штаны и сапоги нашлись под кроватью, рубашка лежала в изголовье. А вот куда соседи по бараку задевали его широкий кожаный ремень, обшитый стальными клепками и пластинами, оставалось загадкой до тех пор, пока недовольно ворчащему, поддерживающему одной рукой постоянно сползающие вниз портки гному наконец-то не удалось разжечь в камине огонь.

Воистину, доброта и сочувствие ближних не имеют границ. Пока Пархавиэль был без сознания, предприимчивые обитатели барака умудрились использовать его любимый пояс вместо порвавшегося шнура самодельной люстры. Узорная стальная пряжка была надета на торчащий из потолка крюк, а к другому концу свисающего ремня была прикреплена железная квадратная рама с четырьмя закопченными светильниками по углам.

Еще никто и никогда не осмеливался так бесцеремонно обращаться с вещами заслуженного караванщика и уважаемого не только в Гильдии, но и во всем Обществе гнома. Ноздри Пархавиэля расширились, лицо побагровело, а прищуренные глаза налились кровью. Ярость закипела в нем. Зингершульцо тяжело засопел, закрыл глаза и до боли сжал огромные кулачищи, пытаясь совладать с нахлынувшими на него эмоциями и удержаться от массового мордобоя, грозившего в тот миг зарвавшейся и обнаглевшей пограничной страже.

Через несколько секунд Пархавиэль открыл глаза и облегченно вздохнул. Рассудок победил, ему удалось побороть приступ гнева. Хладнокровно констатировав врожденную наглость стражей, которых караванщики всегда недолюбливали, и мысленно излив на находчивых обитателей барака богатый арсенал изысканной ругани, гном подпоясался валяющейся на полу веревкой, пододвинул к центру комнаты дубовый стол, кряхтя влез на него и принялся осторожно, боясь ненароком побить светильники, разбирать хитрую осветительную конструкцию. В тот самый момент, когда отнятая во время безмятежного сна собственность уже почти вернулась в руки законного владельца, входная дверь открылась, и на пороге появились пятеро весело болтающих между собой стражников. Если Пархавиэль, будучи не на шутку разозлен бесцеремонным поступком стражи, сдержал свой праведный гнев, то сменившиеся с караула гномы действовали импульсивно, совершенно не беспокоясь о последствиях…

Одновременно с возмущенным криком «Эй!» сзади послышалось глухое гудение рассекающего воздух тяжелого предмета, и острый угол деревянного табурета больно впился между лопаток гнома.

Толчок был сильным и неожиданным. Пархавиэль потерял равновесие и кубарем полетел со стола, увлекая за собой люстру. Ударившись в падении грудью о край железной кровати, Зингершульцо громко закричал от боли, но тут же попытался подняться на ноги. Опыт участия во множестве кулачных боев и массовых потасовках подсказывал, что при подобных обстоятельствах бить лежащего все равно будут.

К сожалению, подняться он не успел. Виной тому было не столько проворство противников, сколько проклятая рама, свалившаяся прямо на него и придавившая бедолагу к полу. Попытка сбросить с себя увесистую железку была прервана самым неделикатным образом: подоспевшие стражники принялись безжалостно избивать попавшего в ловушку караванщика. Удары сыпались со всех сторон, его пинали по ногам, рукам и лицу, в ход пошли не только ноги и кулаки, но и уже знакомый Пархавиэлю табурет.

«Будешь знать, собака, как люстру воровать! Проверьте сундуки, все ли на месте?! Подселяют тут всякое воровское отребье! Грязный бродяга! Мразь караванная!» – неслись со всех сторон гневные выкрики, сопровождаемые звуками ударов и тяжелым сопением.

«Приняли за вора, надо же! – думал гном, уворачиваясь что есть сил от сыплющихся на него ударов и пытаясь прикрыть руками лицо и другие жизненно важные органы. – А то, что пояс мой прихватили, так, значит, не в счет?!»

Избиение барахтающегося под люстрой гнома неожиданно прекратилось. Пограничники не могли «веселиться» в полную силу, поскольку массивная конструкция люстры прикрывала самые важные части тела жертвы: живот и пах. Трое стражников ухватились за края металлической рамы и начали медленно поднимать ее, а двое стояли наготове, чтобы не дать освобожденной жертве вскочить на ноги и быстро кинуться наутек.