Денис Юрин - Время мушкетов

Блестящие, из-за падающего на них света факелов, казалось, горевшие волосы ниспадали двумя водопадами на закрытые мехом плечи. Патриун удивился, как опрометчиво маркиз убрал в ножны меч и направился к постаменту в центр зала. Коварная и уже доказавшая свою изобретательность госпожа «полковник» явно удалилась сюда не для того, чтобы поупражнять свой далекий от совершенства голос. К тому же странный выбор репертуара почему-то навевал дракону мысль, что девица открыто издевается над ними, точнее, над ним одним, как будто зная, что его связывало с Индорианской Церковью. Патриун почуял ловушку, поэтому замер у входа в зал, казавшийся с первого взгляда совершенно пустым. Симбиоты славились умением становиться на время невидимыми, но вот только дракона им было не обмануть. За доли секунды Патриун просмотрел зал во всех доступных ему спектрах зрения, которых насчитывалось чуть более двадцати, и, так и не заметив присутствия иных существ, кроме них троих, прошел из коридора в зал. Ощущение все равно оставалось прескверным, как будто множество невидимых глаз не просто смотрели на него, а ощупывали каждый кусочек его тела, разбирали по косточкам…

– Как ты могла, Онветта, как могла? – печально произнес маркиз голосом обманутого возлюбленного.

Хоть сердце моррона было явно уязвлено вероломным предательством близкого человека (теперь даже последнему простофиле было ясно, что между главами кланов имелась любовная связь), но его холодный, расчетливый мозг не позволил эмоциям выйти из-под контроля рассудка. Вуянэ не только держал ладонь правой руки на рукояти меча, но и не подошел к обманщице вплотную, остался стоять на дистанции в три-четыре шага.

– Как я могла, что? Связаться с таким идиотом-романтиком, как ты? – усмехнулась Онветта и, не меняя позы, презрительно посмотрела на Вуянэ. – Видишь ли, у тебя есть одно очень полезное качество. Когда ты спишь, то часто болтаешь во сне, а еще, глупый моррон, ты весьма охотно отвечаешь на все поставленные вопросы. Грех было не воспользоваться таким прекрасным источником информации, так что пришлось побороть природную брезгливость и залезть к тебе в койку.

Растоптанному и раздавленному всего одной фразой маркизу никто бы не позавидовал. После такого откровения не только нечего сказать, но и перестаешь уважать себя как мужчину. Надо признаться, Вуянэ достойно выдержал жестокий удар и не вступил с обманщицей в бессмысленную словесную перепалку, в которой брюки никогда не выиграют у юбки, поскольку язык у женщин подвешен гораздо удачней, чем аналогичный мужской инструмент изъяснений.

Преспокойно высказав моррону все, что она думала о его внешности, манерах, мужских талантах и мыслительных способностях, Онветта наконец-то встала с колен и одарила красавца, спутника маркиза, приветливым взглядом.

«Ошиблась, девица! Я тебе не новая жертва, я тебе не по зубам», – подумал в первую секунду дракон, но затем понял, что в этом взгляде крылась не только попытка обольщения. Жгучая рыжеволосая красавица смотрела на него глазами давней знакомой, уже много лет назад расставшейся с мечтою повстречать еще раз прежнюю любовь. Патриун почувствовал себя неловко, он судорожно пытался припомнить, не пересекались ли раньше их пути, но так и не находил ответа.

– Вижу, не можешь припомнить, а жаль… – когда девица говорила, ее голос звучал приятней, чем во время пения. – Ну припомни, припомни, красавчик! Опушка леса, пустынная дорога, карета, прекрасная спутница на козлах и низкий бродяга, усыпивший ее какой-то гадостью…

Намек лег на благодатную почву, капризная память неожиданно быстро воссоздала в голове дракона картинку почти полувековой давности. Патриун вдруг вспомнил, где и когда он уже видел эти прекрасные черты, правда, тогда их обладательница выглядела совсем по-иному, носила длинные белокурые волосы и звучное имя Ола.

– Вижу, мой старый недруг, ты меня узнал, – на лице красавицы появилась улыбка, а руки как будто сами стали срывать с нее одежду. – А коль меня припомнил, вспомнишь и это…

Глаза моррона, который, в принципе, должен был стать главным героем в этой полной жизненного трагизма сцене, расширились. Под меховой курткой мерзавки, сыгравшей на струнах его души увертюру, показалась не белоснежная грудь, а блестящая сталь черных, как воронье крыло, доспехов.

– Братство Лотара, так я и знал, симбиоты, – прошептали губы дракона, почувствовавшего несказанное облегчение оттого, что его умозаключения оказались верными.