Дмитрий Казаков - Ночь судьбы

– Но, могучий князь, государь Бран хотел бы видеть в брате своем подтверждение крепких чувств дружбы и согласия, которые давно наблюдаются меж правителями наших государств. И посему я осмелюсь попросить, – по лицу Фингара пробежала ухмылка, в этот миг он напомнил князю лису, – попросить поторопиться с поимкой преступника, ведь тот может и ускользнуть.

– Сердце наше склоняется к просьбам нашего брата. Конечно, нельзя позволить столь ужасающему преступнику скрыться, нанеся тяжелую обиду государю Брану, – тут Владигер позволил себе улыбнуться. – И посему указ будет готов завтра.

Посол не стал возражать. Молча поклонился и ушел. Понял, хитрец, что больше князь не уступит.

Чтобы он, потомственный воин, воевода Северинского княжества, осиянный Даром, помогал простому охотнику в дорожных сборах – такого Ратан не мог представить и в ужасном сне. Но там, где появляется Родомист Башенный Ворон, возможны и более невероятные вещи.

Чтобы не мешать в сборах, маг ушел в лес. У него свои дела. Кто еще коренья соберет, что сил придают, тело согревают. В лесу холодно, растения спят под толстой белой шубой, но для умеющего Видеть слой замерзшей воды – не помеха.

Лишь к вечеру сборы были закончены. Ратан взял мечи и вышел во двор. И так уже день пропустил. Сначала проделал обычную разминку, затем перешел к упражнениям для двух мечей.

Намахался оружием до темноты в глазах. Обернулся к избе. У самого входа, отвесив челюсть, стоял Леслав. В чистых глазах его светился восторг.

– Что? – хмуро улыбнулся Ратан. – Понравилось?

– Да, очень. Я хочу быть воином! Ратан усмехнулся:

– Все мальчишки хотят быть воинами. Но счастливы те из них, кто перерастает эти мечты, становясь взрослым, и ужасна судьба тех, кто воплощает детскую жестокую мечту в реальность, – сгорбившись, могучий воин пошел к дому.

Хорт вернулся с Болотных Выселок нагруженный провизией. Блестящие глаза и подрагивающие губы выдавали волнение. Едва сгрузил тюк, как тут же заявил, даже не вытерев пот:

– Там такие новости!

– Ну, и что случилось? – вяло спросил маг. Морщины на его лице за вторую бессонную ночь стали, казалось, вдвое глубже.

– Да ничего хорошего. Пришел я на Выселки. Направился, как обычно, к Ситню. Он у нас торговлю всю ведет. А тут, смотрю, у корчмы толпа. Мужики гудят, руками машут. Подошел я к ним, спрашиваю: «В чем дело?» Отвечают, гонец приехал, указ привез, от самого князя Владигера. «О чем приказ?» – интересуюсь. Оказалось, о поимке преступника. И как вы думаете, кого ловят?

– Кого? – не выдержал Леслав. Ратан хмыкнул.

– Мага Родомиста! Я как услышал это, едва сдержался. Спросил: «И за что ловят-то мага?» Обвинили его, то есть тебя, Родомист, в покушение на государя Брана, правителя Остроухих. Ну, тут разобрало меня любопытство, решил узнать, как они тебя ловить будут. Выяснилось, что кроме княжьих воинов, поиском займутся еще и особо присланные Остроухие. До Выселок-то они нескоро доберутся, дней через семь. Узнал я все это и тихо, тихо, отошел. Добрался до Ситня, шкуру рысью ему отдал, харча набрал. Он и спрашивает: «Куда тебе столько?» Пришлось изворачиваться: «Твоя рожа, – говорю, – надоела. Подольше хочу здесь не появляться». Хмыкнул он и отстал. Но Ситень – хитрец, каких мало. Он может и про тебя, Родомист, помнить, и про то, что мы знакомы, – закончив рассказ, Хорт развязал мешок. Булькнула фляга, по избе потек аромат самогона.

– Ты продукт не переводи! – не дал выпить маг. – Он нам еще в дороге пригодится. А то, что меня ищут, еще один повод, чтобы уйти как можно быстрее.

Утро пришло мрачное и снежное. Сизые тучи цеплялись отвисшими животами за вершины деревьев, высыпая из распоротых чрев крупу метели. Промозглый западный ветер дополнял неуютную картину. Под его порывами деревья пронзительно скрипели, словно жалуясь на судьбу.

На душе у Леслава оказалось муторно и тоскливо. Выяснилось, что все не так замечательно, как представлялось ранее. Придется идти с тяжелым грузом, покинув теплый, уже полюбившийся дом. А когда вернешься, неизвестно. Из дома, где родился, он ушел давно, из башни мага, где прожил пять лет, тоже ушел, и теперь вновь уходить. И каждый раз это происходило не по его, Леслава, воле. Его никто не спрашивал: хочет он или нет. Его просто забирали и уводили.

Леслав взвесил на руке мешок, что предстоит нести. Покачал головой, горестно размыслив о том, как с таким грузом по снегам и болотам тащиться. Приключение на глазах превращалось в скучное, тяжелое дело с неопределенными результатами.