Дмитрий Казаков - Солнце цвета ночи

– Кто-то тут порезвился, – заметил Ивар.

– Хуастеки, – едва слышно сказал пленник, показывая на лежащий посреди громадной лужи труп с разодранным животом.

Если не считать украшений из перьев на голове, он был совершенно голым, а в руках сжимал две дубинки, усаженных зубцами из обсидиана.

– Хуастеки? – уточнил Нерейд. – А кто раздел этого парня?

– Они бросаются в бой голыми, воя от ярости, и никто не способен их остановить, – проговорил тотонак с отвращением.

– Целое племя берсерков? – Ивар покачал головой. – Наверное, это и в самом деле жутко…

Семпоала выглядела брошенной. Поскрипывали на ветру двери уцелевших хижин, дым поднимался над остовами других, от третьих остались груды окровавленных развалин.

Чем ближе викинги подходили к центру города, тем больше встречалось трупов. Тела воинов лежали рядом с женскими и детскими, иногда встречались погибшие захватчики.

Проводник бросал по сторонам полные ужаса взгляды, его трясло, а губы на белом, как снег лице прыгали.

– Где у вас держат пленников? – спросил Ивар, когда они вышли к одной из больших пирамид.

У самого ее подножия лежали тела жрецов. Руки их сжимали оружие, сквозь дыры в черных балахонах виднелись раны, длинные, слипшиеся от крови жертв волосы разметались по грязи.

– У храма черепов, – тотонак поднял руку. – Это вон туда…

– Неужели они перебили всех? – пробормотал Нерейд, оглядываясь. – Что-то не верится.

– На подобное не пойдут даже хуастеки, – с гордостью ответил пленник. – Война есть служение богам, а не бессмысленное кровопролитие. Выжившие прячутся, ожидая, пока все успокоится.

К храму черепов шли кривыми и короткими, как пальцы карлика, улочками. Ивар слышал в домах шорохи, краем глаза замечал движение, но головы не поворачивал.

Миновали пирамиду, украшенную сотнями оперенных змеиных голов. Расположенный за ней храм черепов открылся во всей жуткой красе, оскалились тысячи высеченных из камня черепушек.

– Где? – спросил Ивар, осматривая круглую площадь.

– Вон там, – тотонак указал на просторный сарай, рядом с которым валялись несколько тел.

Ивар подошел, толкнул дверь. Та бесшумно качнулась, открыв темный зев прохода.

– Никого, – Нерейд заглянул внутрь. – Хотя трупов нет, и это радует.

Один из лежащих на земле тотонаков застонал, дернулась сжимающая копье рука. Ивар подошел, сел на корточки, потряс раненого за плечо:

– Эй, очнись. Куда делись наши друзья?

Воин поднял веки, содрогнулся, заглянув в синие, как полуденное небо глаза наклонившегося над ним человека. Зашевелились бледные, бескровные губы, из них вырвался еде слышный хрип.

– Что? – Ивар нагнулся ниже.

– Хуастеки… забрали… – в этот раз удалось различить слова.

– Понятно, – конунг распрямился. – Похоже, что нам придется вновь пускаться в погоню.

– О нет, только не это! – Нерейд обхватил голову руками, другие викинги недовольно заворчали.

– Где обитают эти ваши хуастеки? – спросил Ульв, так всю дорогу и ведший пленника на веревке, точно козу.

– На севере, – ответил тот. – В густых лесах на склонах гор.

– Вот и отлично, – кивнул Ивар. – Раз знаешь, то отведешь нас туда.

– Нет, только не это, во имя Тлалока и всех милосердных богинь! – тотонак затрясся, упал на колени. – Хуастеки – свирепые воины, они снимают с врагов скальпы и украшают ими храмы!

– Боишься остаться без волос? – Нерейд с сомнением подергал себя за рыжие лохмы. – Мне мои тоже дороги, но эриль дороже. Так что выбирай – либо ты отведешь хотя бы до границы своей страны, либо мы зарежем тебя прямо тут…

– Я отведу, – обреченно вздохнул пленник.

– Вот и отлично, – Ивар обвел дружинников взглядом. – Пошарьте по окрестным домам, надо бы захватить чего-нибудь из еды, и двинемся дальше…

Воины оживились, на лицах появились плотоядные улыбки – давно не предавались радости грабежа, почти забыли, что это такое.

Арнвид слышал, как хрипит в груди, как хрустят коленки, ощущал, как колет в боку, но продолжал бежать, напрягая все силы, поскольку в спину упирался наконечник копья.

Рядом мчался Ингьяльд, похожий на лохматого сутулого оленя со спиленными рогами. Связанные руки были заведены за спину, по лицу тек пот. Топал сапогами так, что оставлял глубокие вмятины.

Впереди неутомимо семенил Гримгельмир.

Город давно остался позади, они мчались по узкой тропе, идущей между высоченных деревьев. Ветви хлестали по лицу, с них капало, под ногами шелестела мокрая трава.