Андрей Уланов - Крысолов

– Во-во, – поддакнул капитан, рывком выдирая емкость из пальцев чиновника, – глотку промочить в жару еще так-сяк, но против старого доброго рома, буль-буль-буль, не катит.

Опустошенная бутылка сверкнула на солнце и шлепнулась в воду, едва не задев при этом крупную черную чайку. Спиллеринг отвернулся – глядеть, как, лениво покачиваясь на волнах, от него уплывают верных три сана, было слишком тяжелым испытанием для нервов чиновника.

– Так о чем бишь я, – нахмурился Мэттон. – Ах, да. Проблема с этими клятыми иторенами в том, что мы не можем просто загнать их в трюм и оставить без присмотра. Они ж, гы, что не выпьют, то переколотят. Сплавить бы их куда-нибудь поскорее…

– Ужасно не хочется вас огорчать, хинк капитан, но боюсь, до выполнения ряда формальностей, пленных…

Мурена замолчал и, прищурившись, взглянул на серую громаду форта. В отличие от хозяина городского эргастерия, старший хорунжий Тарк – это чиновнику было известно совершенно точно – далеко не всегда отличался щепетильностью… например, по части наличия у будущих постояльцев тюрьмы надлежащих документов. Тем паче, что появление в военной тюрьме пленных иторенов уж как-нибудь можно будет объяснить – в том весьма маловероятном случае, если кому-то эти объяснения потребуется давать.

А еще Спиллеринг ничуть не менее точно знал, что старший хорунжий Тарк является большим поклонником работ иторенских виноделов.

– Впрочем, – задумчиво произнес Мурена, – кажется, я нашел решение вашей проблемы, хинк Мэттон.

– Да – а-а, – гримаса, появившаяся на лице коменданта, наводила на мысль скорее о приступе удушья, нежели о наслаждении, – это и в самом деле оно!

– Хинк старший хорунжий, разве прежде я хоть однажды…

– Прежде ты не рассказывал мне столь невероятных баек! – рявкнул комендант.

– Но я…

– Молчать, ворона!

Тарк начал вновь наполнять бокал, но, долив примерно до середины, вдруг резко отставил бутылку в сторону – то ли в приступе скупости, то ли побоявшись расплескать ценный напиток дрожащей рукой.

– Итак, повтори, чего нужно этому пиратскому отродью?

– Оставить в вашей замечательной тюрьме…

– У меня форт!

– Прошу прощения, на гауптвахте вашего замечательного форта две дюжины пленных иторенов!

– И дает по бутылке за голову.

– Верно, а также продает вам два бочонка со скидкой, то есть, – наклонившись к коменданту, Мурена перешел на шепот, – по цене, которую, хинк старший хорунжий, язык не поворачивается назвать иначе как дармовой.

– Не поворачивается, – комендант принялся крутить четвертую сверху – две первые были расстегнуты, на месте третьей виднелся пучок ниток – пуговицу на камзоле. На всякий случай чиновник отступил на шаг – если собственные застежки Тарк откручивал в приступе задумчивости, то с пуговицами нижестоящих он проделывал эту же операцию совершенно сознательно.

– Маслом надо почаще dunstu [31]смазывать, тогда поворачиваться будет!

Периодически выдаваемые комендантом перлы нравились его собеседникам ничуть не больше, чем звуки его же смеха.

– Так вы согласны на сделку, хинк старший хорунжий? – произнес Мурена чуть более резко, чем позволял себе до этого.

– Погодь! – комендант мотнул головой. – Дай подумать.

– Подумайте. Только подумайте, – злорадно добавил Спиллеринг, – заодно и о том, что пиратскому капитану может надоесть торчать у ваших ворот. Под солнцем-то… Тарк, вы же не хуже меня знаете, что за нрав у этих людей.

– Молчать, ворона! – повторил комендант, но уже без прежней уверенности в голосе. – Подождет твой пират!

– Что ж…

Комендант марейнского форта, старший хорунжий Тарк озадаченно уставился на принесенную Муреной – и уже полупустую – винную бутылку.

Предложенная чиновником сделка казалась слишком выгодной, чтобы не таить в себе подводных камней. Так, мелкое служебное нарушение – а если покопаться в ворохе уставов, инструкций, указаний и прочего бумажного хлама, коим он, как комендант, должен руководствоваться, сто к одному, что там наверняка сыщется чего-нибудь подходящее к случаю. Да, слишком уж мелко, это вам не торговля казенным порохом или – комендант вздрогнул – упаси святой Чебур кому-нибудь прознать, интрижка с… т-с-с, забыть-забыть-забыть!

Это с одного борта. А с другого – кроме губернаторского погреба в Марейне розовое кантабрийское могло сыскаться разве что у двух-трех самых богатых купцов. И все эти хинки, возымей они желание повлиять на жизненный курс коменданта, без всякого труда могли бы проделать это, не нанося урон своим коллекциям.