Андрей Уланов - Крысолов

– Я ведь уже сказал, – маленький тан вытянул из ножен кортик, поднес его к лицу, придирчиво оглядывая лезвие… вздохнул, и, достав платок, начал старательно протирать сверкающую сталь, – что был бы не прочь перекусить.

– И ты собираешься сжевать «око Дагна»?

– Ну… в общем, да…

– Я хочу на это посмотреть! – решительно заявила Интеко.

– Не уверен, – искоса глянул на ее Диего, – что сие зрелище доставит тебе то количество удовольствия, на которое ты рассчитываешь…

– Ваш сундучок, м`тан.

Разумеется, капитан Сарзон не рискнул доверить переноску сокровища простым матросам – зеленый сундучок, пыхтя и багровея от натуги, волокли штурман и второй помощник.

– Благодарю. Ставьте его на палубу.

Знакомый запах Интеко почувствовала почти сразу – едва лишь третий поворот фигурного ключа заставил крышку сундучка чуть приподняться…

– Великий Огонь… что за вонь?!

– Н-не понимаю, – в который уж раз за день становясь белее полотна, пробормотал капитан Сарзон. – Алмаз ведь н-не может… он никак н-не мог… ЗАПЛЕСНЕВЕТЬ!

– Алмаз, разумеется, не мог, – подтвердил Диего, откидывая крышку. – А вот кусочек превосходнейшего гзумгарайского сыра не просто мог, но практически был обязан сие проделать. Ведь именно этот зеленоватый налет плесени придает вкусу изысканнейшего продукта тот окончательный, неповторимый оттенок… Впрочем, – добавил он, глядя, как лица его слушателей стремительно приобретают цветовое родство с рекламируемым им продуктом, – оценить этот деликатес по достоинству способны только истинные гурманы.

– М`тан… неужели… вы будете есть… э-э-э… это?

– Хотите попробовать?

Второй помощник замотал головой столь отчаянно, что ни у кого вокруг ни осталось и тени сомнения – разжать стиснутые зубы он попросту боится.

– Поверьте, вы много теряете, – Диего аккуратно отделил кортиком от верхушки сыра тонкую пластинку, сложил ее вдвое, зажмурился, поводил сырным обрезком под носом, вздохнул, откусил, медленно, с явно видимым наслаждением начал жевать… – Какой н-ням!

Штурман сдавленно хрюкнул и, согнувшись, бросился к борту.

– Кончай издеваться, Диего, – Интеко перешла на подветренную сторону сундучка и потому говорила почти спокойно. – Лучше признайся, где алмаз?

– Гыкой алгаз? – все еще не открывая глаз, удивленно прочавкал маленький тан.

– Око Дагна.

– Ынятия не мею.

– Этот как?

– Просто. Чтобы заставить пиратов собраться в нужное мне место и время, требовалась приманка, сыр для мышеловки. Такой приманкой мог бы стать легендарный алмаз короля язычников, но – его у меня не было. Зато имелся сыр, и я подумал: а почему бы не воспользоваться им? Коль уж люди способны увидеть в сем волшебном продукте лишь плесневелую гадость, почему б этим же людям не принять его за величайшее сокровище моря Рейко?

– Но тогда, в таверне… ты ведь не мог солгать!

– Я и был совершенно искренен, – Диего открыл глаза. – В зеленом сундучке и впрямь находилось сокровище… для меня. Ведь по эту сторону океана куда проще сыскать алмаз с кулак величиной, чем настоящий гзумгарайский сыр, и когда я доем…

– Что будет?

– Жизнь потеряет большую часть своих красок и радости, – печально промолвил капитан-командир с особыми полномочиями в колониях Диего Раскона, только что выигравший третий в своей жизни морской бой. – Увы, увы, увы…

Наклонившись, он отрезал еще один кусочек, поднес его к лицу, пошевелил ноздрями…

– Неужели не хотите даже попробовать? – снова спросил он. – Клянусь честью, это действительно вкусно!

17-е грея, пятью милями южнее острова Карро.

В свете полуденного солнца призраки смерти казались чернее самой тьмы, а их леденящий души вой…

– Начинает меня раздражать, – задумчиво произнес тан Диего Раскона, глядя, как черный силуэт в очередной раз попытался проломиться сквозь золотистое сияние охранного щита – и, протяжно взвыв, отпрянул прочь. – Определенно. Даже вкус вина… – маленький тан досадливо скривился.

– Раздражать?

Капля иронии в этом вопросе, наверное, имелась. Из числа находившихся на палубе, тан Раскона сейчас казался не только самым низкорослым, но самым безмятежным. Истинный придворный щеголь, куда более озабоченный белизной кружев и сверканием хрустальных граней бокала, чем тлеющими в нескольких шагах пушечными фитилями.

– Да, – развернувшись к человеку в алой рясе, сказал он, – издаваемые этими летающими тряпками унылые звуки начинают меня раздражать. Брат Агероко, нельзя ли…