Александр Зорич - Люби и властвуй

Сиятельный князь в сомнении покачал головой, но, по всей вероятности, от этого движения боль ударила ему в виски с новой силой, и он в отчаянии поспешил сорвать свой незатейливый шлем.

– О Гилол, ― только и пробормотал Сиятельный князь.

Теперь Лагха воочию убедился в том, о чем догадывался с первого мгновения разговора с Сиятельным князем. Хорт окс Тамай выглядел измученным и изможденным. Под его глазами отложились тяжелые синие мешки. Но, главное, общая картина, в которую складывались черты его лица, словно бы говорила: «Сиятельный князь обречен, обречен к быстрой или медленной смерти, но обречен и бесстрастной волей судеб, и злонамеренной волей нового гнорра».

– Князь, вам нужен отдых, ― сказал Лагха, и в его голосе звучало почти неподдельное сострадание. ― Но прежде прикажите своим людям разрядить луки. Мои, как вы можете видеть, уже безоружны.

– Да… разумеется, да.

Сиятельный князь обернулся и жестом подозвал к себе церемониального глашатая. Спустя несколько мгновений его луженая глотка уже несла над рядами княжеской гвардии благую весть:

– Сиятельный князь повелевает… Оружию ― мир!

Среди десятков тысяч солдат, морских пехотинцев, людей Свода Равновесия и праздных зевак, ― которые, просочившись сквозь оцепление, имели радость наблюдать историческую встречу сильнейших Варана, были всего лишь четверо, от которых в тот день действительно что-то зависело. И среди этих четверых не было ни Лагхи, ни Сиятельного князя, ни даже самозваного гнорра Норо окс Шина.

С борта «Голубых Лососей» сходили первые несмелые десятки разоружившихся морских пехотинцев.

Над «Венцом Небес» реяли штандарты династии Тамаев, и в лад с ними развевались полотнища нового князя на «Звезде Глубин», «Гребне Удачи» и «Ордосе».

Облегченный ропот полз надо всем пиннаринским портом. Господа замирились или хоть сделали вид, что замирились, и мы вроде все живы будем до следующей свары.

Сиятельная Сайла исс Тамай, супруга предыдущего князя и сестра ныне здравствующего, единственная женщина среди всей свиты, глазами-щелками, сузившимися от разнообразных и сложных мыслей о любви и власти, пристально следила за «поцелуем Лагхи» и за прочими дивными событиями, которые сейчас распускались новыми, до времени неведомыми нитями судьбы.

Сарпал, сотник стрелков на крыше вспомогательного арсенала Морского Ведомства, подчиняясь приказу князя, опустил лук и приспустил тетиву. Ему как рах-саванну Опоры Вещей не составляло большого труда вскинуть лук в любое мгновение и выстрелить прежде, чем его подчиненные успели бы хоть моргнуть.

Альсим и пар-арценц Опоры Единства, как и было уговорено с Лагхой Коаларой, были одеты простыми «лососями». Они, как и все, показательно вышвырнули дрянные мечи за борт и одними из первых спустились на пристань Отдельного морского отряда. Альсим, который умел сходиться с людьми на короткой ноге, после третьего же кубка гортело для пущей достоверности братания прихватил с собой милостью гнорра уцелевшего Лорма окс Цамму. Лорм был с утра немного пьян, и Альсим, панибратски обхватив его за плечи, поволок бывшего военного начальника Урталаргиса в загадочную неизвестность будущего.

И Альсим, и пар-арценц теперь знали о противнике все. Откуда в первую очередь может выпорхнуть стрела провокатора, а откуда ― во вторую. Они видели распахнутый купол Свода Равновесия, и они одними из первых поняли, что главное зло так или иначе будет исходить оттуда. Впрочем, Эгина и Убийцу отраженных они не учли.

Лагха, взяв Сиятельного князя под локоть, вел его навстречу свите. За его спиной почтительным сдержанным шагом неторопливо сокращали расстояние «лососи» и среди них ― пар-арценц и Альсим.

В это мгновение всеобщего мира над Сводом Равновесия и надо всем Пиннарином полыхнула ослепительная вспышка.

Когда скорпион падает на голову крестьянке, та, шепча под нос безобидные ругательства и поминая предков, начинает по-бараньи трясти головой и размахивать руками, призывая на помощь. Когда скорпион падает на голову воину, он молниеносно извлекает из ножен короткий кинжал и счесывает тварь на землю, поближе к своему каблуку.

Когда Скорпион, ведомый сознанием Эгина, упал на шлем Норо окс Шина, тот, почувствовавший чужеродное вторжение, был похож скорее на крестьянку, чем на воина. Эгин-скорпион, сбитый с толку налетевшим порывом ветра, не попал туда, куда хотел, а именно на спину. Очутившись на гладчайшем куполе шлема Норо, он понял, что промахнулся.