nastiel - Пепел и пыль (СИ)

Стоит ли считать до пяти, прежде чем хочешь атаковать грабителей?

— Слушай, чего-то она долго, — произносит низкий голос. — Может, утопилась?

Высокий голос издаёт короткий смешок в ответ, и я принимаю это за знак — в прыжке я оказываюсь на пороге собственной комнаты и, размахивая рожком для обуви, начинаю кричать, что есть мочи:

— ПОШЛИ ПРОЧЬ! Я СЕЙЧАС ПОЛИЦИЮ ВЫЗОВУ!

Первое, что заставляет меня перестать размахивать рожком перед лицом — это огромная овальная дверь в стене напротив моей кровати. Некоторое время я просто пялюсь на неё и на свет, льющийся из небольшой щели, не в состоянии пошевелиться.

— Она чокнутая, — сообщает низкий голос. — Повезло же!

Я, будто в замедленной съёмке, поднимаю свободную от рожка руку и шарю ей по стене в поисках выключателя. Когда раздаётся характерный щелчок, и в комнате становится ещё светлее, я наконец различаю своих «грабителей», и лишь не до конца ушедший страх не позволяет мне прыснуть: эти двое едва ли старше меня.

— Привет! — радостно произносит тот из них, что повыше.

Обладатель приятного голоса. Он улыбается. Смахивает со лба курчавую чёлку. Парень такой же долговязый, как мой Даниил.

Даня! Я кидаюсь к брату. Он лежит на кровати всё в той же позе: лицом в подушку, подложив руки под живот. Его плечи опускаются и поднимаются в такт спокойному дыханию.

Живой — это хорошо. Но как он ещё не проснулся от шума и света?

— Эй! Ты глухая, что ли? — произносит грубый голос.

Я оборачиваюсь. Второй парень, низкорослый и крепкий. В отличие от своего друга, юноша не выглядит добрым или хотя бы располагающим к себе. У него тяжёлый квадратный подбородок, коротко подстриженные светло-русые волосы. Нахмуренный лоб пересекают глубокие морщины. Кажется, парень чем-то недоволен. Но больше всего меня напрягает его одежда в цветах камуфляжа: тёмно-зелёная брезентовая куртка, коричневая футболка, болотного цвета штаны и массивные военные ботинки в тон футболке.

Где-то я уже это видела…

— Могу себе представить, как глупо всё выглядит, — высокий продолжает попытки до меня достучаться. На нём одежда ярче: красная водолазка, серые джинсы и ярко-жёлтая дутая жилетка. — Но ты не волнуйся, мы не причиним тебе вреда. Я обещаю. — Юноша делает небольшую паузу и поднимает ладони, словно собирается сдаваться. — Меня Марк зовут, а это Бен… То есть, Андрей.

— Не. Всё-таки лучше Бен, — коренастый салютует мне, как положено отдавать честь в армии. — Здарова.

И они оба замолкают, ожидая моей реакции.

— Вы серьёзно думаете, что я буду вам представляться? — я чуть ли не смеюсь. Страх куда-то улетучивается, и ему на смену приходит уверенность. Или это просто адреналин играет в крови? — Кто вы оба такие, и что вы делаете у меня дома? — Я указываю рукой, сжимающей рожок для обуви, на дверь в стене. — Да меня мама на куски порвёт, если завтра утром это увидит!

— Дверь исчезнет, как только мы отправимся в штаб, — спокойно отвечает Марк.

Я замечаю, как он делает совсем небольшой шаг мне навстречу.

— Тогда давайте, отправляйтесь уже отсюда, а? — выдыхаю я.

Иду к двери, выглядываю в коридор, проверяя, не проснулась ли от моих криков мама. Вроде, тихо. Тогда я плотно закрываю её и прижимаюсь к ней спиной.

— Не парься, она не проснётся, — Бен кивает на стену, за которой находится мамина комната.

— Вы что, мать мою убили? — спрашиваю я. Затем указываю на Даню и добавляю: — А брата вырубили?

— Господи, нет, конечно! — восклицает Марк, качая головой.

Но на губах Бена почему-то улыбка. Честное слово, этот парень выглядит так, словно ему только дай повод кого-нибудь убить!

— Мы не можем уйти без тебя, — произносит он, продолжая скалиться.

— В смысле? — переспрашиваю я.

— В том, что у нас к тебе важный разговор, — отвечает за него Марк. Он присаживается на край моей кровати, осторожно отодвигая для этого ногу Дани, и устраивает свои сцепленные в замок руки на коленях. — Дело в том, что ты другая… Господи, как всё это глупо… Я же говорил, нужно было заранее написать какую-нибудь речь!

Бен издаёт смешок, больше похожий на лай осипшей собаки. Марк бросает на него укоризненный взгляд, на что тот лишь закатывает глаза, отмахивается и, развернувшись в удивительно ровной стойке, отходит к моему письменному столу.

— Помнишь все эти легенды? — спрашивает Марк. Я киваю. — Они не врут. На территории нашего города действительно есть точка разлома, в которой миры пересекаются друг с другом…Она называется призмой.