Антон Корнилов: Кость Войны

На пути разинул черную пасть широкий ров. Берт повернул и побежал вдоль рва – к черной колонне, застывшей в полусотне шагов; дальше, за колонной, белела нетронутая плита.

Один за другим длинные зубы Барона обламывались у основания и с клацаньем сыпались под ноги. Грохнулась и разлетелась в пыль нижняя челюсть, о которую Берт едва не споткнулся. Потом треснул извилистой трещиной мертвый лоб. Потом побежали, словно струйки крови, змееподобные расколы от висков к уцелевшей верхней челюсти. Череп стремительно превращался в прах – ладони Берта в какой-то момент перестали ощущать твердость кости. Между пальцев Ловца посыпалась труха. Еще мгновение – и черепа не стало. Берт чертыхнулся, едва успев подхватить большой сверкающий камень – истинный Глаз Дикого Барона. Фальшивый Глаз исчез без следа.

И сейчас же холод ударил в затылок Берту с такой силой, что он застонал. Когда пальцы его сомкнулись вокруг ледяных граней, от саркофага потянулся к далекому потолку натужный вопль, переполненный страданием, болью и нечеловеческой ненавистью.

Ни в коем случае не следовало терять времени на то, чтобы обернуться, но Берт все-таки обернулся.

На следующий день он признался Самуэлю, что зрелище, открывшееся ему тогда, прибавило несколько белых нитей к его и без того обильно посеребренным вискам.

…Безголовый Дикий Барон одним поворотом чудовищного туловища раскалывает саркофаг надвое – половинки, тяжко грохоча, рушатся на плиту и рассыпаются множеством осколков. Барон подтягивает закованные в золото ноги, со страшным скрипом разгибает спину. И поднимается. От золотых доспехов исходит голубое сияние, в этом сиянии бешено пляшут мириады пылинок. Между наплечных пластин, вооруженных тремя изогнутыми шипами каждая, из высокого ворота, выкованного в виде клыкастой звериной челюсти, вместе со струей черного дыма, бьющей высоко вверх, вырывается вопль, в котором теперь больше ненависти, чем боли. Барон взмахивает мечом, подхватывает длинную рукоять обеими когтистыми лапами и шагает вперед – на Берта, небывало огромный, безголовый, непереносимо жуткий.

Вот она – последняя ловушка. Никто не смог бы унести Глаз из усыпальницы. Прикосновение к сверкающему камню пробуждает дух полудемона, против которого бессилен смертный.

Но Берт выиграл небольшую фору по времени.

Сжимая в руке Глаз, он помчался к черной колонне. Достигнув, обогнул ее и побежал дальше, через всю необъятную ширь зала. Шаги золотых доспешных сапог гремели колоколами, Берт больше не оборачивался, но чувствовал, что Барон идет следом, не сбиваясь ни на пядь, – золотому исполину ничего не стоит просто перешагнуть бездонную пропасть, оставленную разрушительными колоннами.

Еще несколько отчаянных скачков – и перед Бертом зачернела дышащая ледяным смрадом дыра, та самая, которую ему один уже раз каким-то чудом удалось перепрыгнуть. Не останавливаясь, Берт сунул Глаз за пазуху и ускорил бег, разгоняясь для прыжка.

И прыгнул.

Как и в прошлый раз – грудью врезался в острую кромку, ноги повисли над смертельной пустотой, а руки, обламывая ногти, зашарили по ровной поверхности плиты, ища трещины, выступа – хоть чего-то, за что можно зацепиться. Но ничего не находили. Берт начал уже сползать в черноту, с ужасом чувствуя, как ледяная мгла облизывает ему ноги, поднимаясь к бедрам, – как вдруг запястье его захватила крепкая рука.

Драный, задыхаясь, лоснясь перекошенным от напряжения и страха лицом, потянул Берта наверх, прочь от небытия тьмы.

– Давай!.. – выдохнул Берт. – Скорее…

Шаги Дикого Барона громыхали за спиной все ближе и ближе…

Драный не отвечал. Он почему-то замер, хотя ему оставалось сделать хотя бы еще один сильный рывок, чтобы втащить Берта на спасительную твердь.

– Молодец, парень! – захрипел Берт, стараясь ободрить. – Давай тяни! Я-то уж думал, что ты меня бросил, а ты вон как, оказывается… Не смотри туда, не смотри… Тяни, говорю! Давай!

– Глаз… – сдавленно проговорил вдруг Драный.

– Что?!

– Отдайте Глаз, господин. Отдайте мне Глаз, и я вас вытащу.

«Черта с два ты меня вытащишь, если получишь Глаз», – подумал, сразу все поняв, Берт, но последние два шага Барона стукнули так близко, что он решился.

Уцепившись правой рукой за Драного, левой сунулся за пазуху и достал камень. Глаза Драного вспыхнули.

– Держи, парень… – проговорил Берт. – Держи его и тащи!

Заполучив Глаз, Драный резко отпрянул, выдернув свою руку из пальцев Берта.