Олег Угрюмов - Все демоны - Пандемониум

А эту вот быстроту и остроту ее ума, присущую только выдающимся военачальникам, он заметил и особо оценил еще в первый день их памятной встречи в винном погребе.

Теперь влюбленные охотно наведывались в этот уединенный уголок замка. Лорд любил вспоминать, как он впервые увидел божественную Гризю с трубкой в зубах. Его даму влекли туда и более прозаические причины.

— Придется мне взять на себя обязанности толмача, — сказала фея, подумав. — А ты не вмешивайся, иначе вы тут до ночи будете виновато похрюкивать и скромно помалкивать.

Вы не спрашивайте, а вы не говорите.

— Э-э-э… м-м-м… — вовремя вставил Зелг.

— Его высочество с радостью согласился, — быстро перевела Гризольда.

— Дело в том, дорогая… — осторожно начал лорд.

— Лорд Таванель понятия не имеет, кто или что пленило его, когда он вырвался из Преисподней благодаря помощи отважного князя ди Гампакорты, — оттарабанила дама, словно заученный урок. — А я бы охотно процитировала нашего любезного графа да Унара, который советует все неприятности решать по мере поступления.

Лично у меня присутствие этой силы оставило самые неприятные — если не сказать больше — впечатления. Но она исчезла, растворилась, смылась. То ли убоялась Кассарии, то ли увидела все, что хотела, — особой разницы нет. Главное сейчас — справиться с вашими потусторонними родственничками. А уж после займемся персоной похитителя. И я не завидую ему, когда мы до него доберемся.

— Я просто подумал, что милорд желает подробнее знать… — не отступалась душа.

Гризольда решительным жестом пресекла слабые потуги любимого. Кому, как не ей — личной фее герцога, лучше знать, что он сейчас спросит. И, не дожидаясь, пока Зелг снова замычит нечто невразумительное, пояснила:

— Уэрт имеет в виду, что вопросы о Бэхитехвальде и Хранителе сейчас ему ставить бесполезно. И дело вовсе не в переживаниях, как вы непременно подумаете, а в том, что пророчество Каваны строго указывает на необходимость выждать вплоть до поворотного момента в истории. К тому же он рыцарь-кельмот и связан клятвой, данной им великому магистру.

Зелг хотел было напомнить Таванелю, что мессир Барбазон д'Удетто скорее мертв, нежели жив. И орден давно разогнан. А потому необходимость соблюдать клятвы представляется по меньшей мере нелогичной, особенно если учесть, что бесценные сведения, которыми он владеет, могут повлиять на судьбу множества ныне живущих существ.

Эх, добраться бы до этой самой Каваны, которая портит столько крови и нервов своими глупыми запретами, и напустить на нее Мардамона. Тогда бы она сразу поняла, что такое поворотный момент в истории.

И тут какой-то демон, не иначе, дернул герцога за язык.

— Но все-таки, что это за Кавана такая? — спросил он, радуясь, что его вопрос никоим образом не задевает несчастную душу.

Судя по немому крику, отразившемуся в огромных, чистых глазах души, это замечание всколыхнуло ее гораздо сильнее, нежели предполагал Зелг. Было видно, что лорд едва не спросил: «Как, вы не знаете, что такое пророчество Каваны?» — но сдержался невероятным усилием воли. Обвинять собеседника в невежестве, пусть даже косвенно, ему не позволяло воспитание.

Что же до Гризольды, то не такой у нее был характер, чтобы позволить своему воспитанию чего-то ей не позволить.

Если у феи появлялась мысль, она ее непременно озвучивала.

— Как?!! — возопила она, и лорд подумал, что у него все равно не вышло бы так убедительно и эмоционально. — Как это вы до сих пор не знаете, что такое пророчество Каваны? Ради интереса, выйдем сейчас на улицу, заглянем хоть в «Расторопные телеги», хоть в «Посошок» и зададим вопрос любому из посетителей — что оно такое. Бьюсь об заклад на любую бутылку из ваших погребов, что он ответит. Но сперва обязательно вытаращит глаза, вот как я только что, и непременно уточнит…

— Не надо. — Зелг умоляюще выставил ладони. — Не надо. Я уже слышал, как это звучит.

— Как?

— Громко, очень громко и очень недоуменно.

— Никому и в голову не придет, что великий кассарийский некромант может не знать элементарных вещей.

— Ах, оставьте, — обозлился герцог. — Никакой я не великий и не некромант.

— Но — кассарийский же.

— Куда деваться.

— А если кассарийский, то и некромант, и великий.

— Позвольте, я пролью свет на этот вопрос, — сумел-таки произнести Уэрт, и Зелг благодарно улыбнулся отважному спасителю.

— Сделайте одолжение.

Земля Каваны считается такой же легендарной, как и великое королевство Рийя. Предание гласит, что они лежат на таинственном материке Корх, по ту сторону необъятного Бусионического океана, которого не пересекал еще ни один смертный.