Олег Угрюмов - Все демоны - Пандемониум

— Эти ваши… наши семейные хроники — это пособие для начинающих деспотов, тиранов и извращенцев, — взвыл Зелг, которого, как обычно, подвело слишком живое воображение.

Он представил себе зомби-тараканов, грустно ковыляющих по полосе препятствий, и мириться с действительностью сделалось еще труднее. Не помня себя от горя, он вгрызся в куриную ножку.

— Правильно! — обрадовалась мумия столь верной характеристике. — А ты кто есть, внучек? Ты же и есть потомственный деспот, тиран и извращенец, проклятый в каждом поколении.

Зелг крепко зажмурился.

— И потом, — щебетал дедуля, выходя на финишную прямую, — подумаешь, неделя Бесстрашного Суда. И глазом не моргнешь, как все закончится. Меня тоже пугали: дескать, трудно пережить, трудно пережить! Чепуха! Я даже за твоей прапрабабкой успевал приударять. И на Бедерхема всегда можно положиться, он еще никого не подводил.

— А кто таков этот Бедерхем? — спросил молодой герцог, в глубине души понимая, что это явный перебор и уточнять не следовало. Что-то подсказывало ему, что ответ его не порадует.

— Адский Судья — Обладающий даром пророчества, барон, Повелитель Огненных пустошей и Ядоносных озер, Бедерхем Вездесущий, прозванный Немилосердным, — пробасил Думгар, в то время как мумия Узандафа бочком-бочком пыталась улизнуть с террасы, покидая поле боя, пока дотошный голем не приступил вплотную к теме бегов. — Я так понимаю, милорд, что персоны, обязанные всесторонне подготовить вас к завтрашнему мероприятию, даже не заикнулись вам о том, что в двенадцать часов дня летнего солнцестояния начинается неделя, в течение которой вы вершите суд над теми, кого все иные судить не смеют.

— Вопрос, очевидно, риторический, — заметил Мадарьяга, вперив укоризненный взгляд круглых ярко-оранжевых глаз в смущенную мумию.

— Милорд Зелг, кажется, лишился чувств, — раздался бодрый голос Такангора.

— Лишился, — подтвердил доктор Дотт, накапывая в стаканчик порцию какой-то дымящейся дряни.

— Тогда передайте мне, пожалуйста, его порцию фусикряки, — продолжил добрый минотавр. — У него все равно безнадежно испорчен аппетит.

Судопроизводство в Ниакрохе развивалось по-разному и везде имело ярко выраженные национальные особенности.

Лучше всего дела обстояли у диких народов и в слаборазвитых странах вроде Юсы, Ниспа или Желвацинии. То есть там, где до сих пор существовали по принципу «око за око, зуб за зуб», где прав всегда был сильнейший, а самые запутанные дела решались в ритуальном поединке между истцом и ответчиком, с возможным вмешательством свидетелей с обеих сторон. Очень популярны были здесь прогрессивные способы расследования вроде хождения обвиняемого по раскаленным углям, гадания по совиным крикам — если сова не замыкалась в упорном молчании, толкования снов и погодных явлений, прыжков с отвесных скал и игры в кости. Доказательством вины могли служить кривая улыбка наглой соседской собаки, внезапное облысение никому неведомой девы, вожжа, попавшая под хвост, или забродившее вино.

Все то же самое могло стать и причиной для оправдания.

Во всяком случае, никто не морочил голову участникам судебного процесса такими сложными понятиями, как присяжные заседатели, обвинитель, защитник или опротестование. Решения вождя (старейшины или капитана пиратского судна), какими бы диковинными они ни были, не пересматривались и обжалованию не подлежали.

Командир сказал «хорек», и никаких сусликов.

Возможно, время от времени случались недовольные подобным пониманием правосудия, но узнать их мнение мог только кассарийский некромант с его нестандартной способностью общаться с усопшими.

В странах же цивилизованных отправление правосудия становилось жуткой головной болью для всех участников означенного процесса.

В самом деле: хорошо быть честным и неподкупным судьей, если ты принимаешь в производство дело о хищении козы. Или тяжбу горожан о том, кто должен заплатить за разбитый в драке кувшин — тот, кто бил; тот, о чью голову кувшин разбили; или хозяин харчевни, подающий вино в столь некачественных сосудах — бьешь, бьешь им, а противнику хоть бы хны. Можно обязать ответчика жениться на соблазненной им девице, коли та предоставит достаточно доказательств, как то: любовные письма, компрометирующие предметы, свидетелей процесса. Можно даже решить проблему наследования и в случае со спорным завещанием, и в случае, когда оного в помине нет.