Юлия Табурцова - Лабиринт снов

— Жизнь не состоит только из слова «хочу». Существует слово «надо». Поверь, мне теперь вовсе не хочется уходить. Наворотишь ты тут без меня. Мужика тебе надо… слушаться, — закончил он. — Чтоб на одну ладонь положил, другой накрыл.

Под мужиком понимался, очевидно, небезызвестный нам царевич. Существо, обладающее, несомненно, многогранными талантами и достоинствами, но милосердия среди них не имелось. Впрочем, вполне возможно, мне не доставалось пока его увидеть. Понимая беззлобность намерений Антона, я шутливо сложила из пяти пальцев фигуру под названием «четверо одного зажали». Под дружеское ржание мы двинулись дальше.

Так и шатались по станице, готовясь к бою и оказывая посильную помощь всем, кто просил. Рано или поздно всё хорошее кончается, и утро настало.

Первые проблески рассвета засверкали на горизонте.

— Пора, — сообщил Антон, приблизив своего коня.

Я притормозила лошадь. Кто бы знал, какие мозоли на заднице потом от этой самой лошади бывают, к чертям вся надуманная романтика!

Арагорн, Леголас и Гимли погнали коней к ущелью. Леголас на миг замешкался, пронзая нас пристальным взглядом. Антошка порывисто обнял меня и так же резко отстранился.

— Помни, за ошибки придётся платить самой. Не делай того, о чём придётся пожалеть.

Не очень подходящие слова для прощания, — горько подумалось мне. Он даже не пообещал вернуться! Вообще, плохая примета сказать в бою — «увидимся». У меня не хватило сил сказать, что-либо в ответ. А когда я открыла рот, их уже и след простыл.

— Двигайся! — подгоняли сзади.

Я пришпорила лошадь, прогоняя кошек, скребущих моё стесненное страхом сердечко.

Удача шла в ногу: одолев ночь, мы приспели ко второму дню осады. Как раз тогда, как предводитель войск Мордора разбил главные врата Минас-Тирита. Забрезжил рассвет. Эх, не без помощи магии мы добрались за одну ночь туда, докуда минимум пятеро суток пути. Кто знает, какие обходные тропки имеет Имраиль?

Кровавое месиво, толпа, развернуться практически негде. Окрестности охвачены огнём. От вида мерзких тварей уже воротит. Вот она — сечь Гондорская. Моего неопытного взгляда хватило, дабы оценить ситуацию: даже с нашей помощью враги много превосходили войска численностью. Антон был прав, противники гораздо поумнели. Я на своей шкуре познала, что значит реальная битва. Насколько жалкой я была, через час выискивая убежища в надежде отсидеться. Герои — наши отцы и деды сражавшиеся в Великой Отечественной! Годами не сдавались они, находили в себе мужество снова и снова вставать, принимая бой. Я и суток не проживу. Наперекор страху, взыграла гордость и не дала спрятаться. Не тягаться мне с мужами в рубке, силе и выносливости. Вот в ловкости да быстроте — вполне. Призвания к делу ратному у меня нет, сколь бы не упражнялась, однако я не сдалась духом. Повременно отдыхала в сторонке, уступая место другим. Жестокой и славной запомнится в веках это сражение.

Невдалеке раздались возгласы с тем, что царевна Эовин убита. Тяжело дыша за камнем, я припомнила юное личико на передовой позиции отряда. Жаль, я не видела как она сразила назгула, не успела с ней подружиться. В Рохане меня страшились как ведьму. Я успокаивала себя тем, что Арагорн её вылечит. Руки государя обладают целительной силой, недаром в народе говорят. Книга не лгала до сих пор.

С усталостью накатила грусть. Что я вообще успела? Второй раз благополучно откосила. Могла же пойти с Антошкой. Поупирался немного, и ничего бы мне не сделал. Я была бы к нему ближе всех. Он единственный ко мне сейчас ближе всех.

Полуденное солнце пекло нещадно, натертая и взопревшая кожа зудела под доспехом. Я приподняла бармицу и почесала затылок. Полдня паримся, а толку? Врагов меньше не становится. Надобно пробиваться к западной стене, поближе к сутолоке. Азарт боя захватил меня. Не удастся освободить город, — то хоть прикончим побольше этих выродков.

Какая-то «жертва кариеса» долбанула меня сзади по спине. Больно-то как! Исхитрившись засунуть ему нож в горло, я решила не испытывать больше судьбу и поискать знакомые лица и сражаться вместе. Стоило отвернуться и я получила стрелу под лопатку. Всё, блин, уже не больно. Какая сволочь стреляла? Спины не чувствую, подняться не могу, один выход — лежать и делать вид трупика. Если не добьют, то смогу уползти потом куда-нибудь. Недолго я провалялась на земле. Твердым движением стрелу выдернули. Боль всеми цветами радуги заиграла перед глазами, язык онемел, я сделала попытку развернуться. Рядышком, на коленях сидел ребёнок, где-то двенадцати лет. Это ещё что за герой Куликовской битвы? На плечах ветошь и фрагменты видавших виды доспехов, на ряшке и волосах чернела запекшаяся кровь, но вёл он себя вполне дееспособно.