Пирс Энтони - Ксанф. Замок Ругна

Милли снова рассмеялась, сотрясаясь всем телом. За эти годы она, конечно же, располнела, округлилась.

– Были друзья.

– А кто они? Ты никогда о них не рассказывала. – Сердце его забилось сильнее. Милли помрачнела:

– Дор, ты ведь не из пустого любопытства расспрашиваешь? Не сердись, но я ничего не могу рассказать. Поблизости от меня взорвалось забудочное заклинание. Я пробыла в его власти долгое время и теперь ничего не могу вспомнить. И друзей не помню.

Вот так сила у этого заклинания! Милли видела перед собой Дора-мальчика, подростка, и начисто забыла того Дора – из ее головы выветрилось, как они вместе стояли на крепостном валу, как она призналась ему в любви. Но какая-то сила толкала Дора расспрашивать дальше:

– А как ты... умерла?

– Кто-то заколдовал меня. Превратил в книгу.

КНИГА! Он ведь нашел ее в подъемнике, ведущем из дамской комнаты. Ведна превратила девушку в книгу, бросила в подъемник и подняла на верхний этаж. В замке тогда все было вверх дном, книги валялись повсюду. Никто и не подумал, что одна из них и есть несчастная Милли. Проклятие Мэрфи доживало последние часы, но еще действовало. Именно по его коварному наущению Дор, найдя книгу, пошел с ней в библиотеку и вежливенько поставил находку на полку. Там книга и простояла восемь веков в тишине и покое.

– Я забыла многое, – продолжала Милли. – Забыла свое тело – какое оно, где оно. Наверное, это опять власть заклинания. Все было так смутно, особенно вначале, а потом... потом я стала призраком. Призраки легче обходятся без воспоминаний; у призраков вообще легкое тело, легкая голова. – Милли смотрела на мальчика изучающим взглядом. – Но иногда случались проблески. И в их свете твой отец... глядя на твоего отца, я вспоминала кого-то давнего, мне кажется, я любила этого кого-то, но опять не могла вспомнить. Так или иначе, скрытый пеленой забвения он умер, умер восемьсот лет назад. Со мной рядом неизменно был и есть Джонатан. Наша дружба длится с незапамятных времен, и нет для меня никого лучше его. Король Ругн правил долго и успешно, но все когда-нибудь кончается; король умер, замок стал приходить в упадок. И вот я осталась совсем одна, всеми покинутая, не знающая, как жить дальше. И в этот трудный час явился Джонатан и помог мне продержаться. Его не смущало, что я всего лишь бедный призрак. Если бы только можно было...

Милли любила Дора, но не могла вспомнить, потому что оказалась во власти заклинания. Он может не опасаться: ни его имя, ни талант ничего ей уже не смогут подсказать. Юный облик не насторожит ее, потому что она не помнит, откуда пришел тот, кому она открыла сердце восемь веков назад; никогда не свяжется в ее памяти этот худенький подросток с тем отважным воином.

Джонатан – вот ее единственное утешение, вечное утешение. Джонатана она не забыла, потому что он неизменно был рядом. Жалкий призрак и бесприютный зомби спасали друг друга, когда весь мир позабыл о них. Зачем воскрешать память о прошлой боли? Зачем терзать вопросами? Это жестоко.

– Милли, я принес снадобье. Оно вернет Джонатана к жизни, – сказал мальчик.

– Дор, знаешь, я кое-что вспомнила, – сказала Милли, глядя на него так, словно не верила своим глазам. – Вспомнила, кого напоминал твой отец. Тебя! И не столько даже внешностью, сколько...

– Ты не могла вспомнить, потому что мне всего лишь двенадцать лет! – резко ответил Дор, тем самым запрещая Милли тянуть за ниточку, которую сам же и дал ей в руки. – В этом случае надо рассуждать иначе: я напоминаю тебе моего отца, потому что... потому что становлюсь взрослым.

– Да, конечно, – как-то неуверенно согласилась она. – И все же иногда, когда ты разговариваешь с вещами, я начинаю вспоминать... ты беседуешь с драгоценностями... какое-то большое гнездо... нет, не помню...

– Возьми бутылочку, – сказал он, – и позови Джонатана.

«Джонатан, – с болью прозвучало в его душе, – знаешь ли ты, что сейчас займешь место ее любви, ее жениха. Подари ей счастье во имя человека, у которого судьба отняла это право!» – Все же что-то мелькает передо мной, – говорила Милли, в растерянности не обращая внимания на бутылочку. – Большой, сильный иноземец...

– Джонатан! – заорал Дор во всю глотку. – Иди сюда!

Дверь отворилась. Вошел Джонатан. Он всегда был рядом с Милли как ее верный слуга на протяжении столетий. Джонатан прошаркал в кухню усеивая свой путь кусками отваливающейся от него грязи. На зомби всегда просто тонны грязи! Так уж им полагается. Джонатан телом напоминал скелет, померкшие глаза гноились, он принес с собой ужасный запах.