Пирс Энтони - Ксанф. Замок Ругна

– Насекомое говорит, что в этом облике тебя не узнать, – перевел Гранди... – И еще оно говорит...

– И без тебя понимаю, – всхлипнул Дор. Глаза его неожиданно затуманились. В этой новой встрече горе и радость как-то смешались. И Дор не мог сказать, чего больше и почему он плачет.

– Мы увидимся... будем видеться, Прыгун... скоро... несколько дней... месяцы твоей жизни... я хочу сказать... Прыгун...

– Льешь слезы в три ручья над какой-то букашкой? – недоуменно спросил Гранди.

Дор сжал кулаки. Ему захотелось ударить голема, превратить в кашицу, из которой тот когда-то возник. «Успокойся, – приказал себе Дор. – Откуда Гранди знать, что Прыгун значит для тебя. Гранди вообще туповат и старомоден».

Прыгун стал микроскопическим и жалким. Ничего не поделаешь, надо смириться. Хотя они и пойдут отныне разными путями, дружба их от этого не исчезнет. Может, именно когда становишься взрослым, начинаешь понимать, что настоящая дружба не зависит от того, сколько твой друг проживет на свете и кто он такой – великан или карлик. Но как тяжко это знание. Невеселое все-таки дело – становиться взрослым.

Но и здесь, в этом мире, у него были друзья. Они есть. Нельзя, чтобы пережитое там, внутри гобелена, встало между ними.

– Привет, Гранди, – сказал Дор, принудив себя отвернуться от гобелена. – Ну, как вы поживаете здесь, как дела?

– И не спрашивай! – воскликнул голем. – Ты знаешь Мозговитый Коралл, ну, тот, что нацепил твое тело? Так вот, он ведь играл ребенка, даже иногда переигрывал: совал нос куда не следует, делал ложные шаги...

– Куда? – не понял Дор

– Не куда, а как, – поправил голем. – То есть вел себя неприлично. Громко чавкал за обедом, допустим, и тому подобное.

– Очень интересно, – с улыбкой сказал Дор. Он постепенно привыкал к своему маленькому телу. Ему, конечно, недоставало обыкновенской силы, а в остальном было ничего.

– Гранди, мне надо поговорить с этим Кораллом. Я должен вернуть ему долг.

– Брось, ничего ты не должен. А если собираешься с ним повстречаться, то дай ему в ухо, и хорошенько. Впрочем, у него, может, и ушей никаких нет. Ты путешествовал, а он развлекался здесь, в твоем теле. Вы квиты.

«Ничего себе путешествие», – подумал подросток Дор и вслух добавил:

– Я задолжал Кораллу восемь столетий тому назад.

– А, ну тогда обратись к гному.

– К гному? – не сразу сообразил Дор. – А, к доброму волшебнику Хамфри? Ну конечно, обращусь! Но теперь, прямо сейчас, мне надо встретиться с зомби Джонатаном.

– Достал водицу?

– Ну, достал.

– Вот это новость! Вот это будет праздник! Первый воскресший зомби вступает в брак с первым воскресшим призраком! На протяжении столетий они влачили поистине жалкое существование: к ней никто не мог прикоснуться, а к нему никто не хотел прикоснуться. Жуткая повесть о любви!

Стукнуть бы хорошенько этого говоруна! Но Дор, наученный недавними событиями, сдержался и просто сменил тему:

– Я передумал. Пожалуй, встречусь я сначала с королем Ру... Трентом. Ведь это он благословил меня на подвиги.

Гранди пожал плечами:

– А сказать тебе, какие штуки проделывало это существо с твоим телом и с Айрин?

– С кем! – рассеянно переспросил Дор. Он был весь в мыслях о предстоящей встрече с Мозговитым Кораллом. Какую плату тот потребует после стольких веков отсрочки?

– С принцессой Айрин, дочерью короля Трента. Помнишь ее?

– А, ну да, конечно, правда, это было восемьсот лет назад... – продолжал мямлить Дор, все еще витая где-то далеко. И вдруг слова голема дошли до него, и он удивленно вскричал: – Что мое тело делало с Айрин?!

– Коралл очень интересовался кое-какими отличиями между мужчиной и женщиной. Сам он вообще не принадлежит ни к какому полу или принадлежит сразу к двум полам, ни то ни се, и вот этот пакостник...

– Хватит! Как же я теперь встречусь с королем?

– Уж не думаешь ли ты, что я ему рассказал? Нет, помня о твоем возвращении, я, наоборот, пытался скрыть этот поступок. Но король Трент весьма проницателен, да и сама Айрин могла рассказать отцу. Поэтому ни за что нельзя ручаться.

– Когда я... тело сделало это?

– Вчера.

– Тогда, может, еще есть время. Иногда она по нескольку дней не разговаривает с отцом.

– Ну-у, такой случай, – возразил голем. – Она могла не утерпеть.

– Могла, вполне, – обеспокоено согласился Дор.

– Айрин, скажу тебе, может, и набрала в рот воды, но королю это вовсе не мешает. Король ведь знает, что она попросту сорвиголова.

– Я боюсь, что король станет плохо думать обо мне. Вот что меня сейчас волнует.