Лилия Гаан: Страстные сказки средневековья Книга 2.

Мэтр жестом истого парижанина небрежно дернул плечами, устремив тоскливый взгляд в кружку с вином. Было видно, что разговаривает он через силу, и настроение у известного своей доброжелательностью доктора, хуже некуда.

- Кое-что говорила! Её держали пленницей в неизвестном замке, и она боялась преследования, какого-то мужчины.

- Где же графиня сейчас?

И тут Гачек увидел, что мэтр скорбно прикусил губу.

- Женщина исчезла, ничего никому не сказав!

- Когда это было?

- Три недели назад, - доктор тяжело вздохнул и вдруг горячо заговорил,- все было хорошо! Стефания спокойно и стойко переносила свое окружение, была мила и приветлива, шутила и смеялась, хотя,- тут он задумчиво запнулся,- в последнюю встречу она мне показалась опечаленной, что-то её тревожило!

Гачек недоуменно напрягся, заслышав особое ударение на слове окружение.

- А где находилась графиня?- не понял он.

Профессор заметно смутился и даже слегка покраснел.

- Стефания мне сказала, что её преследователь знатный человек и ей надо бежать. Я подумал, что единственное место, где бы девушка могла затеряться и где бы её ни стали искать, это публичный дом!

- Бордель?!- Гачек не поверил собственным ушам, - вы отправили графиню в бордель?!

- У меня есть связи среди содержательниц этих заведений, - принялся оправдываться лекарь, - и я знал, что её надежно спрячут. Девушка сидела в маленькой каморке и прилежно штопала девицам чулки, вполне смирившись с таким окружением. У неё такое великодушное и доброе сердце, что Стефания подружилась с обитательницами борделя, и там все расстроены из-за её пропажи.

Гачек только глазами хлопал, пытаясь воедино собрать разбегающиеся мысли.

- Графиня штопала чулки потаскухам,- шок был слишком силен, чтобы он мог как-то осмыслить и смириться с таким известием,- а может, это была не она? Донна Стефания редкостная красавица...

- ... ласковая и нежная, - продолжил описание мэтр, со вздохом облокачиваясь на далеко не самый чистый край стола,- это сама доброта, а не женщина. А таким не страшен бордель, они всех согревают теплом своей души, своей улыбкой. У Мами её прозвали Ангелочком!

Славек посмотрел на его грустное лицо, печальные глаза и руки, бесцельно крутящие кружку, и всё понял. Он искренне посочувствовал этому человеку, но, увы, успокоить его ничем не мог.

- Отведите меня в тот бордель, нужно поговорить с девицами. Может, графиня с кем-нибудь поделилась планами очередного побега!

Де Монтрей немного подумал, невидящими глазами глядя куда-то сквозь собеседника.

- Стефания не могла просто так бросить меня, не сказав ни слова, - наконец произнес он,- мы любили друг друга! Я знаю, чувствую, случилось что-то страшное!

Гачек недоуменно осмотрел невыразительную внешность этого мужчины.

- Вы хотите сказать, что графиня была вашей любовницей?

- Я слишком любил и уважал Стефанию, для того чтобы оскорбить, когда она в столь двусмысленной ситуации,- отрезал, возмутившись, доктор, а потом уже тише добавил,- это женщина может сделать мужчину счастливым, просто находясь с ним рядом!

Гачек задохнулся от удивления. Надо же, этот невзрачный человек довольно точно охарактеризовал свое отношение к графине, выразив несколькими словами и то, что переполняло его душу.

В бордель Мами они попали на следующий день к обеду.

Славек недоуменным взглядом окинул неказистое, провонявшее нищетой и кислым вином убежище порока. Дом терпимости был одним из самых дешевых и непритязательных заведений такого рода, и надо же, что именно здесь нашла пристанище графиня де ла Верда. Про себя Гачек возблагодарил Господа за то, что дон Мигель не видит этого убожества - можно только представить, как болезненно бы ударило графа по фамильной гордости подобное унижение его жены.

Сама хозяйка неохотно разрешила посетителю увидеться с девицами, и если бы он не развязал кошелек и не отстегнул ей кругленькую сумму, то, наверное, просто выставила его из заведения.

- Ушла,- отмахнулась она от расспросов,- куда? Кто ж знает? Что я ей сторож, что ли?

Гачек с неприятным чувством брезгливой жалости осмотрел узкую лавку, на которой спала графиня, нищее убожество захламленной комнаты, и неожиданно наткнулся взглядом на стоящую на колченогом табурете черную коробочку из дорогого атласного дерева.

- Это оставшиеся после неё притирания,- неохотно пояснила Мами,- выкинуть рука не поднялась, а пользоваться никто не хочет, уж больно неприятный запах. Такой мужчину не привлечет, а скорее отпугнет.