Роберт Сальваторе - Ночные маски

Кэддерли долго моргал, прежде чем смог увидеть своих друзей, Данику и Айвена, держащих его под прицелом, и Пайкела, внимательно изучающего его лицо. Волшебник чувствовал себя измотанным и опустошенным, но благодарным друзьям за поддержку.

– Ты как? – с любопытством спросил рыжебородый дворф.

– Все в порядке, – заверил его Кэддерли, хотя безжизненный голос жреца заставлял в этом сомневаться.

Молодой человек посмотрел на Данику, и она улыбнулась, зная, без сомнений, что перед ней и вправду стоит ее настоящий возлюбленный.

– Великан опять жив, – сказал Айвен с удивлением.

– Это взаправдашний Вандер, – заверил их волшебник. – Он вернулся в свое тело благодаря кольцу.

Кэддерли поглубже вдохнул, чтобы остановить подступающее головокружение. Но голова болела сильнее, чем когда-либо.

– Идемте в хлев, – сказал он и сделал шаг вперед из объятий Даники и Айвена.

Но тут же, обессиленный, упал прямо в грязь.

Когда Кэддерли пришел в сознание, ему понадобился добрый десяток минут, чтобы понять, где он. Он лежал в хлеву. Запах горелой плоти сказал ему больше, чем неясные затуманенные образы, танцующие перед полуопущенными веками. Волшебник заморгал и протер уставшие глаза. Трое его друзей сидели здесь, рядом с ним, юноша понял, что провалялся без сознания не так уж долго.

Они только что появились, – объяснила ему Даника, указывая взглядом на предметы: маленькое зеркальце в золотой рамке и разного цвета перчатки, украшавшие обугленное, искалеченное туловище у стены.

– Геаруфу, – сказал Кэддерли, вспоминая, как называл эти предметы Призрак. Молодой жрец рассмотрел их вблизи, почувствовав тяжелое дыхание нависающего зла. Он оглядел друзей. – Кто-нибудь из вас трогал это?

Девушка покачала головой.

– Еще нет, – ответила она. – Мы решили, что самое разумное – отнести это в Библиотеку Назиданий для дальнейшего изучения.

Жрец думал иначе, но кивнул, решив, что лучше не спорить.

– Дуплосед очнулся? – спросил он.

– Проваляется тут с неделю, – ответил Айвен.

И снова жрец подумал иначе. Он хорошо знал целительную силу волшебного кольца и совсем не удивился, когда спустя мгновение Вандер, прислушиваясь к разговору, вошел в хлев.

– Ущипните меня, – прошептал Айвен, поперхнувшись.

– О-хо-хо, – согласился Пайкел.

– Добро пожаловать, – приветствовал великана Кэддерли. – Ты свободен от Призрака, ты знаешь это и можешь идти куда угодно. Мы сопроводим тебя хоть до Снежных Хлопьев…

– Вам не следует так легко делать подобные предложения, – перебил его отзывающийся эхом голос дуплоседа.

Кэддерли подумал, уж не оплошал ли он с великаном: возможно, Вандер не столь безобиден. Остальным явно пришло в голову то же самое, так что Айвен и Пайкел положили руки на оружие, готовясь к новому сражению. Вандер в ответ улыбнулся им, даже не подумав взяться за огромный меч, болтающийся на поясе.

– Я знаю, где находится Замок Тринити, ваш подлинный враг, – объяснил дуплосед. – И я хочу расплатиться с ним по всем счетам.

Клирики храма с любопытством смотрели на Кэддерли с Даникой, а также на непоседливых дворфов, с подскоками направляющихся в гостевые комнаты. Руфо услышал шум и открыл свою дверь, чтобы узнать, что происходит.

– Приветствую тебя тоже, – рявкнул Айвен, кладя руку на костлявую грудь послушника и толкнув того назад в его маленькую комнату.

Трое остальных друзей вошли сразу после дворфа. Девушка закрыла за собой дверь.

– Удивляешься, видя меня живым? – спросил молодой жрец, красивым жестом скидывая голубую накидку со своих мощных плеч.

Руфо пробормотал обрывки нескольких слов, плохо понимая, как продолжить этот неожиданный разговор. Множество опасений и не имеющих ответа вопросов пронеслось в его голове, лишив голоса. «О чем знает Кэддерли? Что он подозревает? – спрашивал себя предатель. – Где Бойго Рат или остальные бойцы?»

– Убийц больше нет, – сообщил ему волшебник, словно прочитав мысли Руфо. – И молодому колдуну тоже не поздоровилось.

– Намекни ему, – прошептал Айвен, и Пайкел многозначительно похлопал по большому топору, привязанному за спиной брата.

– Ты вряд ли узнаешь своего друга при встрече, – продолжил Кэддерли, дав словам значительно повиснуть в воздухе, – как, впрочем, и Эйвери.

Бледное как мел лицо Руфо с мелкими чертами стало еще бледнее, хотя казалось, что это уже невозможно. Второпях он попытался измыслить какую-нибудь ложь о кончине жреца-наставника, какую-нибудь выдумку, способную оправдать предательство.