Абрахам Меррит - Тень, ползи!

Мой путь лежит к горам, теневые птицы указали мне его. У меня мятежный порыв:

– Я не послушаюсь. Это иллюзия. Останусь на месте…

Безжалостный голос Дахут:

– Ползи, тень! Узнай, реален ли это мир.

И я иду по сумрачной траве к черным горам.

За мной послышался приглушенный топот копыт. Я обернулся. Теневая лошадь скачет ко мне, большой боевой конь. На нем вооруженная тень, тень рослого мужчины, широкоплечего, с мощным телом, лицо у него открытое, но все тело от шеи до ног в кольчуге; на поясе боевой топор, а за спиной длинный обоюдоострый меч. Конь близко, но его топот по-прежнему звучит глухо, как отдаленный гром.

Я увидел, что за вооруженным человеком скачут другие теневые всадники, прижав головы к теням низкорослых лошадей.

Вооруженный человек остановил около меня коня, посмотрел, на его теневом лице слабо блестели карие глаза.

– Незнакомец! Клянусь нашей госпожой, я не оставляю отставшего солдата волкам! Садись, тень… садись!

Он протянул руку и поднял меня, усадил на спину лошади за собой.

– Держись крепче! – крикнул он и пришпорил своего серого коня. Мы быстро поскакали.

И скоро оказались вблизи черных гор.

Открылось ущелье. У входа в него он остановился, оглянулся, сделал презрительный жест и рассмеялся:

– Теперь они нас не догонят.

Прошептал:

– Не знаю, почему моя лошадь так устала.

Он обратил ко мне свое теневое лицо.

– Знаю… в тебе слишком много жизни, тень. Тот, кто отбрасывает тебя… не мертв. Но тогда что ты здесь делаешь?

Он повернулся, снял меня с лошади и поставил на землю.

– Смотри! – он указал мне на грудь. Здесь была нить блестящего серебра, тонкая, как паутинка, она отходила от груди… тянулась в ущелье… указывала путь, по которому я должен идти… она исходила будто из моего сердца…

– Ты не мертв! – Теневая жалость была в его взгляде – Значит, ты должен голодать, должен жаждать; пока не наешься и не напьешься там, куда приведет тебя нить. Полутень, меня послала сюда ведьма – Беренис де Азле из Лангедока. Но тело мое давно превратилось в прах, и я давно уже смирился с участью тени. Давно, говорю я… но здесь никто не знает времени. Мой год был годом 1346 нашего Господа. А каков твой год?

– Почти шесть столетий спустя, – сказал я.

– Как долго… как долго… – прошептал он. – Кто послал тебя сюда?

– Дахут из Иса.

– Царица теней! Ну, она многих сюда послала. Прости, полутень, но дальше я не смогу тебя везти.

Неожиданно он хлопнул себя по бокам и захохотал:

– Шестьсот лет, а у меня по-прежнему есть возлюбленные. Теневые, правда, но я и сам тень. И я все еще могу сражаться. Беренис, спасибо тебе. Святой Франциск, пусть Беренис не так жарко придется в аду, где она, несомненно, находится.

Он наклонился и хлопнул меня по плечу.

– Но убей свою ведьму, полубрат, если сможешь!

Он въехал в ущелье. Я направился за ним пешком. Вскоре он исчез из вида. Не знаю, долго ли я шел. В этом мире действительно нет времени. Я вышел из ущелья.

Черные горы окружали сад, полный бледных лилий. В центре его глубокий черный пруд, в котором плавали другие лилии, черные, серебристые и ржаво-черные. Пруд окружен черным гагатом.

Здесь я ощутил первый укус ужасного голода, первую боль ужасной жажды.

На широком гагатовом парапете лежали семь девушек, тускло-серебристых теней… изысканно прекрасных. Обнаженные… одна опиралась головой на туманные руки, на ее теневом лице блестели глубоким сапфиром глаза… другая сидела, опустив стройные ноги в черный пруд, и волосы ее были чернее его вод, черной пены еще более черных волн… и из черного тумана ее волос на меня смотрели глаза, зеленые, как изумруды, но мягкие, как обещание.

Они встали, все семь, и подплыли ко мне.

Одна сказала:

– В нем слишком много жизни.

Другая:

– Слишком много, но – недостаточно.

А третья:

– Он должен поесть и напиться, а когда он вернется, посмотрим.

Девушка с сапфирово-голубыми глазами спросила:

– Кто послал тебя сюда, тень?

Я ответил:

– Дахут Белая. Дахут из Иса.

Они отпрянули от меня.

– Тебя послала Дахут? Тень, ты не для нас. Тень, проходи.

Ползи, тень!..

Я сказал:

– Я устал. Позвольте мне немного отдохнуть здесь.

Зеленоглазая девушка сказала:

– В тебе слишком много жизни. Если бы у тебя ее совсем не было бы, ты бы не уставал. Только жизнь утомляет.

Голубоглазая девушка прошептала:

– Жизнь – это только усталость.

– Я все равно отдохну. Я проголодался и хочу пить.