Роберт Сальваторе - Церковная песня [Гимн Хаоса]

– Назови его Туанта Мианкай, Роковой Ужас, – Друзил сопроводил предложение саркастическим смешком. – Барджину это понравится, – Секунду Друзил обдумывал предложение, затем добавил, – Нет, не Роковой Ужас. Туанта Квиро Минакай, Смертельный Ужас.

Абалистер засмеялся еще громче, но сейчас в его смехе появился намек на тревогу. “Смертельный Ужас” был титулом самых высокопоставленных, самых преданных жрецов Талоны. Барджин, самый высокопоставленный священник Замка Троицы, до сих пор не получил такого титула. К нему обращались “Обессиливающее Преподобие”. То, что Проклятие Хаоса обгонит его по званию, уязвит высокомерного жреца, а Абалистер будет наслаждаться спектаклем. Барджин со своими жрецами были в замке только год. Жрец пришел аж из самой Дамары, бездомный и надломленный, ему некого было назвать своим богом, с тех пор как новый орден паладинов изгнал объект его поклонения обратно на нижние планы. Как и Абалистер, Барджин утверждал, что встретился с аватаром Талоны, и именно она показала ему путь к Замку Троицы.

Знания и могущество Барджина были очень внушительными, а его последователи принесли бессчетные сокровища из своих путешествий. Когда они прибыли, правящий триумвират, в особенности Абалистер приняли их с распростертыми объятиями, полагая, что промысел Талоны свел такой могущественный союз, союз, который усилит Замок и даст ресурсы для завершения Проклятия. Теперь, месяцы спустя Абалистер стал более скептично смотреть на этот союз, особенно на ту его часть, которая касается священника. Барджин был харизматичным человеком, и это плохо принимали в ордене, посвященном болезням и ядам. Многие жрецы Талоны обезображивали себя шрамами или делали гротескные татуировки. У Барджина ничего такого не было, он ничем не пожертвовал для своей новой богини, но благодаря своему богатству и искусству убеждения он быстро поднялся к вершине и стал руководить всеми жрецами Замка.

Абалистер сквозь пальцы смотрел на это восхождение, полагая, что такова воля Талоны и даже уступил ему дорогу, чтобы умиротворить амбициозного жреца – сейчас, оглядываясь назад, он не был уверен, что поступил правильно. Впрочем, ему нужна была поддержка Барджина чтобы управлять Замком Троицы, и его богатства чтобы финансировать продолжающееся создание Проклятия Хаоса.

– Я должен проследить за правильным смещением ингредиентов для эликсира, – сказал волшебник. – Когда же выдастся свободная минутка, я бы хотел выучить этот цветастый язык, которым ты так часто пользуешься.

– Как пожелаешь, хозяин, – ответил имп, поклонившись. Абалистер покинул комнату и закрыл за собой дверь. Потом он заговорил на своем родном языке, опасаясь, что Абалистер услышит его из-за двери. “ Киеста бене теллемара, Абалистер! ” Хитрый имп не смог сдержаться и прошептал, – Но ты слишком глуп, – желая услышать, как эти слова прозвучат на обоих языках.

Несмотря на все оскорбления, которые имп так запросто кидал своему хозяину, Друзил ценил волшебника. Для человека Абалистер был чрезвычайно умен и самым могущественным из троих волшебников Замка, а по оценке Друзила волшебники были самой сильной опорой триумвирата. Абалистер закончит зелье и раздобудет тару для его переноски, и за это Друзил, который ждал этого дня десятилетиями, будет ему бесконечно благодарен. Друзил был умнее большинства импов, умнее большинства людей, и когда он натолкнулся на рецепт в непонятном манускрипте столетие назад, он благоразумно спрятал его от своего бывшего хозяина, другого человека. У того волшебника не было ни ресурсов, ни мудрости, чтобы изготовить зелье и правильно распространить дело хаоса, а у Абалистера все это было.

Абалистер испытывал смесь надежды и трепета, пристально разглядывая красноватое сияние, исходящее изнутри прозрачной бутылки. Это была первая проверка Проклятия Хаоса, и все надежды волшебника были возложены на эту маленькую бутылочку.

– Еще один ингредиент, – прошептал любопытный имп, не разделяющий опасений своего хозяина. – А потом йот , затем мы можем пускать дым.

– Оно что, не должно впитаться? – поинтересовался Абалистер. Друзил заметно побледнел.

– Нет, хозяин, не так, – проскрежетал он. – Последствия будут слишком печальными. Слишком печальными!

Абалистер некоторое время изучающе смотрел на импа. За те два года, что Друзил был подле него, он не видел беднягу таким потрясенным. Волшебник подошел к шкафчику в другом углу комнаты и достал вторую бутылку, меньше той, в которую было налито зелье. Эта бутылка была изукрашена бессчетными магическими рунами. Когда Абалистер вытащил пробку, к потолку потянулась струйка дыма.