Маргарита Полякова - Здесь Русью пахнет

— Вытаскивать будешь? — поинтересовался Неврюта, в котором взыграло профессиональное любопытство.

— Попробую, — решила Марина.

Форс открыл глаза и уставился в бревенчатый потолок. Где это он? Сразу вспомнилось сражение, холод смерти и… какой-то мужик, который вез его на телеге к лекарю. Что ж… видимо, именно у лекаря Форс, в конце концов, и очутился. Он приподнялся на локтях (с левой и с правой стороны отдало болью, но уже не такой сильной) и огляделся. Комната была маленькой, с небольшим окошком и низкими потолком, с которого пучками свешивались травы. Постель, на которой он лежал, была застелена чистым бельем, а сверху его укрывало разноцветное лоскутное одеяло. Пахло молоком и хлебом. Форс отважился постучать по деревянной стенке.

— Эй, дома кто есть?

На его зов тут же откликнулись. Раздались шаги, и в проеме двери показался незнакомый мужик. «Воин, — тут же определил Форс. — Причем опытный, матерый». Мужик окинул гоблина весьма недружелюбным взглядом, приказал лежать и снова ушел. Отсутствовал он недолго, всего минут десять, а когда вернулся, привел с собой молодую женщину. Она-то здесь чего забыла? На гоблина решила полюбоваться? Да нет… вряд ли это просто любопытство. Слишком умными и строгими были серые глаза незнакомки. Бр-р-р! Да разве ж у баб такие глаза бывают? Холодные, пронзительные, отливающие блеском стали. Очень хорошо заточенной стали. Призванной рубить наотмашь, без сожаления. Да и не только глаза… вся внешность молодой женщины была строгой, суровой и не располагающей к легкомыслию. Темные, почти черные волосы гладко зачесаны назад и собраны в пучок, на лице (весьма приятном, кстати, если бы не излишняя строгость) ни грамма косметики, фигура утянута в скромное, темное платье. Было бы чего утягивать. Мослы одни.

— Очнулся? — нелюбезно поинтересовалась неизвестная дама.

— Где я? И кто ты такая? — тут же задал Форс два самых интересующих его вопроса.

— Я баронесса Марина де Ривароль. А это, — кивнула дама на стоявшего рядом мужика, — мой помощник. Бермята, принеся мне стул, пожалуйста.

— Слушаюсь, барыня, — поклонился мужик и мгновенно исчез.

— Как ты оказался возле Бранчеевки? — напряженно поинтересовалась у гоблина Марина. — Нечисти туда хода нет.

— Представления не имею, — буркнул Форс. — Последнее, что я помню — сражение. Какая-то сволочь всадила мне арбалетный болт под лопатку, и я отключился. Пришел в себя, когда меня какой-то мужик на своей телеге к знахарю вез.

— Странная история, — задумчиво произнесла Марина. — Такое ощущение, что тебя кто-то магией защитил. Иначе с такими ранами ты и часа не протянул бы. Как тебя зовут?

— Форс. Наемник его величества короля Горморла.

— Ни разу о таком не слышала, — призналась Марина.

— Похоже, далеко меня занесло, — удивленно округлил глаза гоблин. — Точно магия, не иначе. Куда ж это я попал?

— Небольшое княжество Ингрия, которым правит дьюла Бячислав. Слышал о таком? — гоблин отрицательно помотал головой. — А о князе Роси Мирославе? — Форс снова отрицательно покачал головой. — Странно…

— Стул, барыня, как ты и просила, — прервал их разговор Бермята.

— Хорошо… — кивнула Марина, села рядом и… приступила к осмотру.

Это что, сон? Женщина-лекарь? Неужто именно эта ледяная статуя спасла Форсу жизнь и наложила повязки? Похоже, так и есть. Осматривала его Марина весьма профессионально. Ощупала раны, смазала их какой-то мерзко пахнущей дрянью и вновь наложила повязки. Гоблин не утерпел и ощупал правый бок, дабы убедиться, что меч врага не нанес ему серьезных повреждений.

— Двигаться тебе кто разрешил? — тут же сдвинула брови Марина. — Что, жить надоело?

— В принципе да, но я еще лет 170 потерплю как-нибудь, — осклабился Форс.

— А сколько лет живут гоблины? — сразу заинтересовалась лекарка.

— Откуда я знаю? До старости еще никто не дожил. И своей смертью еще никто не умер, — хохотнул Форс.

Марина поморщилась. Пациент ей достался не из лучших. Вместо того, чтобы благодарить лекарку за спасение собственной жизни, он вел себя так, что лечить его дальше совершенно не хотелось. Нет, похоже, не зря все-таки гоблинов считают циниками, похабниками и наглецами. Чего стоил один только взгляд янтарно-желтых глаз Форса, откровенно обшаривающих ее фигуру. Марина невольно передернула плечами. Глаза были жуткие. Без малейшего признака зрачка или белка, они казались двумя щелями, залитыми расплавленным янтарем. И тем не менее, выражение этих глаз не просто угадывалось, оно прямо-таки читалось на расстоянии.