Урсула Ле Гуин: На иных ветрах

Тенар чувствовала биение какого-то пульса, какой-то зов – в мыслях и в крови – и понимала теперь, и все они теперь понимали то, что Олдер давно ЗНАЛ. Но она привыкла держаться того, чему всегда верила, даже если это доверие и превратилось всего лишь в призрачную надежду. И она сказала:

– Но это же всего лишь мертвые, Сесеракх. Да, мы построили неправильную стену, и эта стена должна быть разрушена. Но ведь существует и стена Истинная.

Техану тихонько подошла к ним и тоже села – на самую нижнюю ступеньку крыльца.

– С ним все в порядке, он сейчас спит, – прошептала она.

– А ты была с ним… там? – спросила Тенар.

Техану кивнула.

– Мы все были там, у стены.

– Что же все-таки сделал Заклинатель?

– Он призвал его с помощью заклятия. Вернул назад силой.

– К жизни?

– Да. К жизни.

– Уж и не знаю теперь, чего мне больше бояться – смерти или жизни, – сказала Тенар. – Ах, как мне бы хотелось покончить с этими страхами!

Сесеракх лицом и густой волной своих теплых волос на мгновение ласково прижалась к ее плечу.

– Ты храбрая, храбрая, – прошептала она. – А вот я!.. Ох, как же я боюсь моря! И еще – смерти!

Техану молчала. В мягком свете луны, висевшей среди деревьев, Тенар была видна ее тонкая, изящная рука, лежавшая поверх другой – обожженной, искалеченной.

– Я думаю, – тихо промолвила через некоторое время Техану, – что когда я умру, то смогу наконец выдохнуть то дыхание, что дает мне жизнь. И тогда я отдам этому миру все свои долги, все, чего я для него не сделала. Все, чем я могла бы стать, но не стала. И тот главный выбор, который я должна была сделать, но не сделала. Все то, что я утратила, отдала даром, пропустила. Я смогу все это вернуть миру жизни. Точнее, тем жизням, которые еще не прожиты. Пусть этот мир получит обратно жизнь, которую я прожила, любовь, которую я испытала, дыхание, которое вырывалось из моей груди… – Техану посмотрела вверх, на звезды, и вздохнула. – Недолго осталось, – прошептала она. И оглянулась на Тенар. Сесеракх нежно погладила Тенар по голове, тихонько поднялась и, ни слова не говоря, ушла в дом.

– Мама, я думаю, очень скоро…

– Я знаю.

– Я не хочу покидать тебя!

– Ты должна меня покинуть.

– Я знаю.

И они долго еще сидели в мерцающей темноте Имманентной Рощи и молчали.

– Смотри, – прошептала вдруг Техану. Падающая звезда пересекла небосвод, оставляя тающий на глазах световой след.

Пятеро волшебников сидели под звездным небом.

– Смотрите, – сказал один, указывая на светящийся след упавшей звезды.

– Это душа дракона умирает, – сказал Азвер Путеводитель. – Так на Карего-Ат говорят.

– Неужели драконы умирают? – задумчиво спросил Оникс. – Наверное, все же не так, как мы?

– Они и живут не так, как мы. Они переходят из одного мира в другой. Так говорит Орм Ириан. С ветров этого мира на иные ветра.

– Как это пытались сделать и мы, – сказал Сеппель. – Но потерпели неудачу.

Гэмбл с любопытством посмотрел на него.

– А что, эта история была известна у вас, на Пальне? Та, которую мы узнали сегодня, – о разделении драконов и людей и о создании темной страны за стеной?

– Да, но она немного отличается от того, что мы услышали сегодня. Меня, например, учили, что ВЕРВ НАДАН был первой великой победой искусства магии. И что самая главная цель всякого волшебства – это победа над временем, обретение вечной жизни… Отсюда и все то зло, которое принесла миру пальнийская магическая премудрость.

– Зато вы сохранили знания о Матери-земле, которые мы давно утратили из-за своего глупого презрения, – заметил Оникс. – Как и твой народ, Азвер.

– Что ж, зато у вас хватило здравого смысла построить Большой Дом именно на Роке, – улыбаясь, сказал Мастер Путеводитель.

– Но построили мы его неправильно! – возразил Оникс. – Все, что мы строим, мы строим неправильно.

– Значит, по-твоему, мы должны его разрушить? – спросил Сеппель.

– Нет, – вмешался Гэмбл. – Мы же не драконы! Мы в домах действительно ЖИВЕМ. И нам нужны хоть какие-то стены.

– Но в этих стенах должны быть окна, чтобы в них мог свободно залетать ветер! – сказал Азвер.

– А кто тогда сможет войти через дверь? – спросил Привратник своим вкрадчивым, ласковым голосом.

Возникла пауза. Где-то по ту сторону поляны неумолчно и неутомимо пела цикада; потом умолкла и снова запела.

– Драконы? – предположил Азвер.

Привратник покачал головой.

– Я думаю, что, может быть, то Разделение, которое было начато, а потом предательски прервано, будет наконец завершено, – сказал он. – Драконы обретут свободу и улетят, оставив нас с тем, что мы выбрали сами.