Урсула Ле Гуин: На иных ветрах

И телега загрохотала дальше по дороге. Путник, которого мучила жажда, чувствовал, что не в состоянии обогнать этих несчастных, едва тащившихся волов.

Он очень устал и не сразу заметил, что возница молча протягивает ему большой глиняный кувшин в плетеной корзинке. Он взял кувшин – тот был довольно-таки тяжел – и досыта напился. Причем кувшин стал лишь чуточку легче, когда он с благодарностью вернул его хозяину.

– Садись, коли хочешь, – обронил возница и снова умолк.

– Спасибо. Я и пешком дойду. А скажи, далеко ли еще до Ре Альби?

Колеса скрипнули. Волы тяжко вздохнули – сперва один, потом второй. Их запыленные бока под жарким солнцем источали сладковатый запах пота.

– Десять миль, – сказал наконец возница. Потом подумал и поправился: – А может, двенадцать. – Он еще помолчал и окончательно решил: – Да, никак не меньше.

– Тогда я, пожалуй, вперед пойду, – сказал приезжий.

Утолив жажду, он вполне был готов сейчас обогнать старых волов, и телега действительно довольно сильно отстала, когда он снова услышал голос возницы:

– Старому Магу идешь, значит… – Если это и был вопрос, то в ответе возница явно не нуждался, и путешественник зашагал дальше.

Когда дорога резко пошла вверх, ее по-прежнему загораживало от солнца плечо огромной горы, но когда путник повернул налево, к деревушке, решив, что это и есть Ре Альби, солнце буквально ослепило его, хотя уже клонилось к западу; внизу он увидел море – оно было стального цвета и казалось абсолютно застывшим.

Дома в деревушке вразнобой стояли вокруг маленькой пыльной площади, посреди которой был устроен фонтан – жалкая струйка воды, едва поднимавшаяся в воздух. К фонтану путник и направился, снова всласть напился из пригоршни, то и дело набирая воду в подставленные ладони, а потом подставил под струю и голову, с наслаждением впитывая холодную воду волосами и кожей головы, позволяя ей стекать по шее и течь по спине. Подсыхая после этого «купания», он некоторое время посидел на каменной чаше фонтана, заметив, что за ним внимательно и молча наблюдают трое грязноватых малышей – два мальчика и девочка.

– И никакой это не целитель! – заявил наконец один из мальчишек.

Путник тщательно пригладил влажные волосы руками.

– Вот глупые, он же к Старому Магу идет! – презрительно заметила девочка.

– Йеррагхх! – Выкрикнув это странное слово, мальчик состроил какую-то ужасную гримасу, одной рукой растянув себе рот, а другой, словно когтем, стал скрести воздух.

– Надо бы присмотреть за ним, Стоуни, – сказал ему второй мальчик, а девочка крикнула путнику:

– Эй, хочешь, я тебя к Старому Магу провожу?

– Спасибо, – сказал он и устало поднялся.

– Видишь, никакого посоха у него нет! – тут же сказал один мальчишка другому, а второй отозвался:

– А никто и не говорил, что он у него есть!

И оба, лениво развалившись в тени, стали смотреть, как незнакомец следом за девочкой выходит на тропу, ведущую на север меж каменистых пастбищ, круто спускавшихся вниз по склону горы.

Море под солнцем нестерпимо блестело, в глазах у путника все плыло, морская даль и постоянно дувший сильный ветер вызывали головокружение. Девочка, шедшая впереди, казалась ему крошечной подскакивающей тенью. Он остановился.

– Ну, пошли же! – сказала девочка недовольно, но тоже остановилась. Путник подошел к ней поближе и снова остановился. – Вон, – показала она, – уже и дом видно! – И он увидел на краю утеса деревянный дом, до которого оставалось совсем немного. – А я их не боюсь! – сообщила ему девочка, но он не совсем ее понял. – Я сколько раз для них куриные яйца по гнездам собирала, чтобы отец Стоуни потом эти яйца на рынок отнес. А старая госпожа меня персиками угощает! Правда, Стоуни всегда говорит, что я их ворую, но я никогда у них ничего не ворую! Ну, пошли же! Не бойся, ее там нет. И никого из них тоже.

Она снова показала ему пальцем на дом.

– Там что же, никого нет? – спросил приезжий.

– Только сам старик. Старый Ястреб. Он всегда там.

Путешественник поблагодарил ее и двинулся дальше один, а девочка осталась на тропе и смотрела ему вслед, пока он не повернул за угол дома.

Две козы, пасшиеся на огороженном лужке перед домом, так и уставились на незнакомца своими желтыми глазищами. В высокой мягкой траве рассыпались куры и целый выводок полувзрослых цыплят, которые копались в земле среди грушевых и сливовых деревьев и тихонько переговаривались между собой. Какой-то мужчина стоял на маленькой приставной лестнице, прислоненной к стволу одного из плодовых деревьев; голова его скрывалась в листве, и путнику были видны лишь его голые смуглые лодыжки.