Крис Вудинг - Элайзабел Крэй и Темное Братство

И одевалась она под стать своей прическе: темно-красный жакет из свиной кожи поверх черной блузы и черные хлопковые брюки с красной отделкой. Уголки губ Таниэля раздвинулись в улыбке. Женщина в брюках! Кэтлин не желала подчиняться никаким правилам, и это ему очень импонировало. Он восхищался ею, возможно, даже больше, чем покойным отцом, Джедрайей Фоксом, самым знаменитым истребителем нечисти в Лондоне.

— Я наткнулся на эту девушку в Старом Городе, — невозмутимо сообщил он. — Она не говорит, как ее зовут. Вообще не разговаривает.

Кэтлин подошла к нему вплотную.

— Откуда у тебя эти царапины, Таниэль?

— Погнался за колыбельщиком, и тут… — Он смолк, поймав на себе ее встревоженный взгляд, и поспешно прибавил: — Нет-нет, это не он меня цапнул. Она. Сдается мне, она помешанная.

Кэтлин опустилась на одно колено рядом с девушкой. Волна горячего воздуха от очага мягко коснулась ее щеки. Только теперь, как следует разглядев юную беспризорницу, она приметила, насколько странен тот отсутствующий и вместе с тем напряженный взгляд, который девушка устремила на огонь, будто за веселыми языками пламени ей удалось увидеть нечто страшное, чего не смогли разглядеть они с Таниэлем. Девушка в очередной раз машинально поднесла к губам чашку с бульоном и сделала еще один глоток. Кэтлин ласковым движением отвела прядь волос, упавших на бледное лицо. Взору ее открылись мелкие синяки и царапины. Девушка никак не отреагировала на ее прикосновение.

— Таниэль, где только тебе удалось отыскать этакое диво? — В голосе Кэтлин звучали досада и легкий упрек.

Ее ученик смущенно улыбнулся.

— Что, не одобряешь?

— Мог бы выбрать что-нибудь получше, — вздохнула Кэтлин. — Только и знаешь, что гоняться за нечистью по Старому Городу. Нигде больше не бываешь. Так ведь ты никогда не познакомишься с достойной юной леди. — С этими словами она поднялась на ноги и взглянула на девушку сверху вниз. — Как по-твоему, ее он не задел?

— Насколько я могу судить, на ней нет царапин и укусов, которые мог бы нанести колыбельщик или любое другое чудовище, — ответил Таниэль. — Все синяки и подсохшие ранки на ее коже — это просто ушибы.

— Она с самого начала была такая, как теперь? Такая же вялая и заторможенная?

— Вот уж нет! Видела бы ты, как она на меня набросилась, когда я гнался за колыбельщиком. Фурия, да и только. Наверное, я ее здорово напугал.

Кэтлин хмуро почесала в затылке.

— Что-что, а это ты умеешь. Ну ладно, уж коли я здесь, хотя мне давно следовало бы лечь спать, рассказывай, как все было.

Таниэль подробно пересказал ей события минувшей ночи — как он во время своего ежевечернего обхода наткнулся на колыбельщика, который осмелился забраться на территорию почти у самой Чедвик-стрит, как загнал тварь назад в переулки Старого Города, как отыскал ее логово, где и обнаружил девушку.

— И ты полагаешь, что колыбельщик ее не поцарапал? — переспросила Кэтлин.

Этот вопрос очень ее беспокоил. Колыбельщики относились к той немногочисленной разновидности чудовищ, которые, расцарапав или укусив человека, нередко обращали его в себе подобного. И если колыбельщику удалось заразить девушку, а она после этого поцарапала Таниэля…

— Да ведь этой нечисти уже случалось меня зацепить, ты разве не помнишь? И ничего со мной не сделалось. У меня иммунитет.

— Да я о себе беспокоюсь, — вздохнула Кэтлин, меряя шагами комнату.

Инфекция, которую распространяли колыбельщики, была чем-то сродни лихорадке или малярии — некоторые выздоравливали от нее и приобретали пожизненный иммунитет, другие не могли ей сопротивляться и становились нечистью. Кэтлин еще ни разу не подвергалась нападению колыбельщика.

— Я совершенно уверен, что он ее не тронул, — сказал Таниэль, приглаживая растопыренными пальцами свои густые и вьющиеся светлые волосы и переводя взгляд на незнакомку.

Покончив с бульоном, девушка начала клевать носом. Веки ее отяжелели, голова помимо воли клонилась на грудь. Таниэль отвел ее наверх и уложил в свою постель, где она тотчас же заснула. Он тщательно проверил надежность запоров на окнах и, уходя, повернул ключ в замке с наружной стороны двери. Следовало держаться начеку. Во всяком случае, до той поры, пока они с Кэтлин не выяснят, с чем имеют дело.

Вернувшись в гостиную, он застал Кэтлин в кресле у очага. Она грелась у огня и лакомилась супом, в который накрошила черного хлеба.

— Ну и как тебе моя стряпня? — с улыбкой спросил Таниэль.