Роберт Асприн - Мир воров

Даброу отшатнулся от нее. Он был не С'данзо, и хотя и жил на базаре, не одобрял и не понимал обычаев и способностей его обитателей. Всякий раз, когда Иллира заговаривала о том, что «видела» или «узнавала», ему становилось не по себе. Сейчас он сел на стул, поставленный в углу, наиболее удаленный от атрибутов С'данзо.

Рассвело, заморосил дождь, Иллира молча смотрела на черный бархат, покрывающий стол. Даброу поставил перед ней раковину с конфетами. Девушка кивнула, улыбнулась, съела сласти, но не сказала ни слова. Кузнец уже успел отослать двух клиентов, когда Иллира, наконец, закончила медитацию.

— Ну теперь ты закончила, Лира? — спросил Даброу, чье неверие в способности С'данзо не мешало участию к девушке.

— Думаю, да.

— Больше никаких смертей и жертвоприношений?

Иллира кивнула и начала рассказывать о событиях предыдущего дня. Даброу молча слушал до тех пор, пока речь не зашла о Литанде.

— В моем доме? В этих стенах? — спросил он.

— Я видела его, но не знаю, как он попал сюда. Веревка осталась нетронутой.

— Нет! — воскликнул Даброу, начиная метаться по комнате, словно загнанное в клетку животное. — Нет, с меня довольно. Я не потерплю в своем доме волшебников и чародеев!

— Тебя здесь не было, и я не приглашала его войти, — вспыхнули черные глаза Иллиры. — И он вернется, если я не сделаю этого, так что выслушай меня.

— Нет, скажи только, что мы должны сделать, чтобы больше не пускать его сюда.

Иллира вонзила ногти в ладонь, скрытую под складкам юбок.

— Мы должны предотвратить освещение закладки нового храма в честь рэнканских богов.

— Боги! Лира, ты могла бы не вмешиваться в дела богов? Именно этот смысл ты нашла в «смерти и жертвоприношении»?

— В этом также причина того, почему Литанде был здесь вчера вечером.

— Но, Лира…

Девушка покачала головой, и кузнец умолк.

«Он не стал спрашивать, что я собираюсь делать, — думала Иллира, пока кузнец, завязав веревку на проходе, шел вместе с ней в город. — Пока план только в моей голове, уверена, у меня все получится. Но если я расскажу об этом хоть кому-нибудь — даже ему — я услышу лишь, насколько мала надежда остановить Молина Факельщика и изменить судьбу Мариллы.»

Во сне ее мертвое тело уже было принесено в жертву Сабеллии и Саванкале. Утренние размышления убедили Иллиру, что она должна ввести в церемонию Молина Факельщика труп. Она была свидетельницей убийства, но люди Джабала унесли тело своего товарища. Единственный другой источник трупов, известный Иллире, был дворец губернатора, где железная рука церберов сделала казни ежедневным занятием.

Девушка и кузнец миновали огромный склеп, расположенный прямо за воротами базара. Дождь прибивал трупный смрад к деревянным стенам. Можно ли будет ублажить Сабеллию и Саванкалу дроблеными костями и жиром забитой коровы? Иллира нерешительно поднялась на деревянный настил, перекинутый через вытекающий из строения красно-коричневый поток.

— Что нужно рэнканским богам в этом месте? — спросил Даброу перед тем, как ступить на настил.

— Замена уже выбранной жертве.

Из боковой двери появился человек, который выкатил бочку и кинул ее в медленно движущийся поток. Под пришедшими с базара проплыли бесформенные красные куски. Иллира покачнулась.

— Даже рэнканских богов не проведешь этим, — указал на встречный поток Даброу. — Предложи им по крайней мере смерть честного жителя Илсига.

Он протянул руку, поддерживая девушку, спустившуюся на мостовую, затем повел ее по Серпантину к дворцу губернатора. На виселице под дождем раскачивались три обмякших трупа, их имена и совершенные преступления были написаны на привязанных к шеям табличках. Ни Иллира, ни Даброу не владели непостижимым таинством письма.

— Который из них больше подходит для твоих нужд? — спросил Даброу.

— Марилла примерно с меня ростом, но светловолосая, — объяснила Иллира, разглядывая двух рослых мужчин и одного старика, висящих перед ними.

Пожав плечами, Даброу подошел к суровому на вид церберу, стоящему на страже у подножья виселицы.

— Отец, — буркнул он, показывая на труп старика.

— Таков закон — висеть подвешенным за шею до заката. Тебе придется подождать.

— Дорога домой неблизкая. Он уже мертв — чего еще ждать?

— Теперь в Санктуарии господствует закон , бедняк, рэнканский закон. Он выполняется без исключений.

Даброу опустил глаза, уныло теребя руки.

— При таком дожде не видно солнца — как я узнаю, когда возвращаться?