Андрей Дашков - Обманутый

Холодный Затылок смотрел, как по лезвию древнего меча струятся темные потоки, словно волны сгустившегося мрака. Леденящий холод исходил от них; клинок и рукоять покрылись инеем. Сенор почувствовал, как немеет его рука, державшая меч.

Он поднял глаза и увидел, как передернулось от ужаса лицо Повешенного, а хищная шпага свернулась кольцами и исчезла в его ладони.

– Остановись, безумец! – закричал Повешенный. – Это Лед, Замораживающий Сущности! Остановись, если не хочешь разрушить Хаос!..

Замешательство Сущностей было безграничным. Их ряды смешались, кое-кто начал превращаться в нечто чудовищное, но Незавершенного уже трудно было остановить.

Он поднял меч и конус леденящего мрака, стекавшего с острия, ударил в бесконечность, как луч, сотканный из одной только непроглядной тьмы.

Предсмертный вой обитателей Тени вонзился в уши Сенора болезненными жалами, но древний меч в его вытянутой руке неумолимо поворачивался в сторону Сущностей и вместе с мечом к ним приближался Лед, которого они так боялись.

Конус мрака накрыл их и они исчезли, словно тени, утонувшие в ночи, – пауки, огненное озеро, невидимый душитель... В то же мгновение все стихло. Беззвучно струились по лезвию темные потоки и вокруг Сенора была абсолютная тишина, как будто Лед меча заморозил все движения и все звуки.

Потом третий символ на клинке погас и мгла, застилавшая ландшафт, стала рассеиваться. Сквозь нее проступили очертания неподвижных фигур из черного льда. Они были совершенно непрозрачны и ни один луч света не проникал в них.

Когда мгла рассеялась окончательно, Сенор оказался перед мрачным кладбищем замороженных идолов, каждый из которых был памятником самому себе. Он представил себе их судьбу – когда твердь исчезнет, они будут вечно носиться в пустоте по воле течений Хаоса, пока кто-нибудь не снимет с них заклятие древнего меча. Эта картина была похожа на неясное воспоминание... Незавершенный не чувствовал угрызений совести. Он шел к единственной цели, которая у него осталась, и сражался с теми, кто пытался отвратить его от нее. Его подстегивали собственная боль, страх перед силами более могущественными, чем он сам, и предопределение, которое было как камень на шее, тянущий утопленника ко дну.

...Сенор пытался выяснить, осталось ли среди замороженных Сущностей Суо из Мертвых Времен, к которому он, конечно, не испытывал привязанности. Но все же оно было его спутником в странствиях по Тени. Однако, оказалось, что он не может даже сосчитать фигуры из черного льда – они располагались так, что из одной точки была видна только часть из них. Опознать тех, кто стал жертвой Льда, не представлялось возможным, а меч из небесного металла не оставлял на ледяных статуях даже царапины.

Больше здесь было нечего делать.

Сенор повернулся и отправился вглубь Тени, двигаясь по безграничной бесцветной равнине, пока кладбище замороженных Сущностей окончательно не исчезло из вида.

Так продолжалось его странствие по Зыбкой Тени.

Он лишился своих спутников и остался один на один с Хаосом.

Лиловое пятно на его руке медленно разрасталось, превращая кисть в отвратительную конечность полутрупа. Кроме того, кисть вскоре утратила подвижность и он мог сражаться только одной рукой.

Пятно гниющей плоти увеличивалось и на его левой щеке. Спустя некоторое время почти половина его лица была обезображена.

Он не мог противодействовать этому колдовству. Хозяин Башни Зонтаг наградил его чем-то вроде мертвой кожи, расползавшейся по телу. Но хуже всего было то, что у Незавершенного не оставалось времени, чтобы достичь Реки С Одним Берегом, которую стерегли Охранники Веры.

Он забыл о своем соглашении с Хозяином Башни и теперь расплачивался за это. Единственным выходом было тотчас же отправиться на поиски Храма Спящих Младенцев, какими бы безнадежными и бесполезными эти поиски не казались...

Придворный Башни из исчезнувшего Кобара был вынужден носить маску, подаренную ему тенью Зелеша в Доме Над Океаном и скрывавшую его изуродованное лицо, но все равно, среди обитателей Младшего Хаоса вскоре прошел слух о неприкаянном герцоге по прозвищу Мертвая Кожа, странствующем в поисках загадочного Храма и властвующем над силами, которые позволили ему избежать вечного плена в Обители Семидесяти Семи.

Маска сделала Сенора безликим и может быть, более угрожающим для его врагов, однако только сам он знал, какое страдание причиняло ему его уродство, вызванное нездешним колдовством. Лицо и рука полуразложившегося трупа, а также соответствующий запах, – мало кто мог забыть об этом, имея дело с герцогом. Его глаза лихорадочно блестели в узких прорезях маски и это были глаза смертельно раненого зверя.