Виктория Летто: Сумеречные дали. Книга 1 (СИ)

Перед сном я разложила в ванной на полочке туалетные принадлежности, приняла душ, расчесала свои спутанные кудри и вернулась в свою комнату. Плюхнулась на кровать и укрылась одеялом: в комнате прохладно, а я не переношу холод, теперь бы мне согреться и заснуть, но от мыслей никуда не деться. Задумалась, чем завтра займусь. Обязательно попрошу Степана, чтобы помог мне разобраться с интернетом: я привезла с собой ноутбук, но интернет-то не подключен. И хорошо, если бы Стёпка согласился отвезти меня в лес: хочу пройтись по знакомым с детства местам. Тем более теперь, когда в лесу особая пора слегка грустная и невероятно романтичная. Люди склонны считать, что осень, это исключительно тоскливое время года, с проливными дождями и холодными ветрами. Но ведь кроме слякотной осени есть ещё золотая пора.

Я долго не могла заснуть. Мешала тишина. Мне не хватало городской суеты, которая не прекращается даже далеко за полночь. А у нас в Тамбове, на Советской улице байкеры ночные гонки устраивают, рёв стоит невообразимый, а мы умудряемся уснуть и спать спокойно до утра.

Да, шума мне здесь точно будет не хватать.

С утра на улице липкая морось и туман. Дождь в городке без тротуаров — это катастрофа. Хорошо, что бабушкин дом стоит неподалёку от Центральной площади, куда дошли удобства цивилизации, а вот отойди чуть подальше и «хорошая жизнь» заканчивается. По пути к больнице есть участок, который без резиновых сапог не одолеешь. А я привезла с собой гардероб одежды, которую мне не придётся здесь носить и обувь, в которой ходить просто нереально. Ну, с одеждой я, как-нибудь разберусь, но сапоги резиновые надо покупать.

Мой первый рабочий день начался со скверной погоды и горечи разочарований. Не хочу выходить в дождь и не хочу идти на работу. Хочу обратно, в Тамбов. А тут ещё каждую ночь сниться мама и я ужасно скучаю без неё. По телефону она говорит, что волнуется, просит подумать, и если только я соглашусь, то она в один день переведёт меня в свою клинику. Очень заманчивое предложение, но что-то останавливает меня, и пока я не могу понять, что именно.

— Завтрак на столе, — предупредила бабушка. — Обязательно поешь, я проверю, когда вернусь.

— И куда это ты собралась с утра пораньше? — поинтересовалась я.

— Я должна накормить завтраком твоего отца и проводить его на работу.

Бабушка приглядывает за моим папой и это так трогательно. Ему под пятьдесят, а для неё он сын, который требует внимания и заботы.

— Бабуль, а почему он до сих пор один? — решилась спросить я.

— Потому что от него жена сбежала в город, — ответила бабушка и вышла из дома.

Зачем спросила? Мне не нравится, что папа до сих пор один. Ума не приложу, почему такой интересный мужчина никого не нашёл до сих пор. Это даже странно. Неужели до сих пор хранит верность моей маме.

Завтрак состоял из бутерброда с маслом и сыром и чашки чая. В принципе, это я могу одолеть, чтобы не расстраивать бабулю: вообще-то я не привыкла завтракать так

рано, но если учесть, что это, скорей всего вся моя еда на сегодняшний день — я не смогу есть в больничной столовой, — то лучше мне поесть. А ещё, надо купить кофе. Чай по утрам мне не придаст бодрости.

Кое-как «доплыла» до больницы. Ноги насквозь промокли, хоть ботильоны из натуральной кожи. Тут чернозём, а, значит, грязь липкая и чёрная. Пришлось возле крыльца обтирать обувь влажными салфетками — весь пакет извела.

Переоделась в «сестринской» и приступила к работе. Персонал в больнице — все приветливые люди. Приняли меня, как родную, тем более что многие помнят мою маму. Словом, я оказалась под опекой бывших маминых коллег. Особо меня не утруждали, но я сама рвалась в работу. Отделение у нас небольшое — двадцать коек. Работы немного, но я всё равно устала с непривычки: одно дело практика и совсем другое дело, когда ты работаешь в полную силу и ответственность, конечно. К моим обязанностям добавилась работа в процедурном кабинете. Но я не стала возражать, за работой скорее дежурство проходит.

Домой вернулась «выжатая», как лимон. Сразу отправилась под душ, а потом ушла к себе в комнату и растянулась на кровати. Но недолго длилось моё счастье — пришла

бабуля. Она села на краешек постели и стала поглаживать меня шершавой рукой по волосам.

— Умаялась, — ласково сказа она, поглаживая шершавой рукой мои волосы. — Как тебя, хоть, приняли?

Я не стала рассказывать, что в больнице помнят мою маму, поэтому меня приняли, как родную. Не думаю, что упоминание о маме понравятся бабушке.