Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

"Я вернусь", – успокаивающе заметил я. – "У меня за всю жизнь было столько шансов погибнуть, а у Вольдеморта – меня убить! И он ни одним разумно не воспользовался".

Скрежет меча по доспехам. Тошнотворные запахи крови и разложения.

Говорите, руна Соулу, профессор МакТаггарт? Что ж, будет еще один шанс.

У нас обоих.

"Я вернусь", – повторил я. – "Я вернусь, и мы опять будем вместе. Я… я же люблю тебя, Сьюки".

Я был честен, нечестной была только моя игра. И она сработала.

"Что я должна сделать, Гарри?" – Сью вытерла глаза.

"Если позвонит мисс Эвергрин и захочет поговорить со мной, скажи, что я сплю, и ты не хочешь меня будить. И будь осторожна с МакТаггартом. Он действительно начал копать и уже мно-о-огое нарыл. Не пользуйся палочкой ни в коем случае и все время носи ее с собой, чтобы он не смог ее найти".

"Что он знает?"

"Пока ничего существенного. Кроме того, что его чашка опять как новенькая", – я покачал головой. Сью заалела.

"Я же хотела, как лучше", – виновато пробормотала она.

"Не делай больше таких ошибок. Он действительно слишком упрямый и въедливый тип".

Автобус, виляя по центру столичной туристической Мекки, удачно высадил меня в Сити. Денег на билет у меня не было, поэтому я бессовестно стянул несколько купюр из оставленной мисс Эвергрин на кухне пачки банкнот. Никаких угрызений совести я по этому поводу не испытал: она дала эти деньги МакТаггарту на наше содержание, вот я их и потрачу по прямому назначению. С одного автобуса я пересел на другой, который довез меня почти до самого Уайтчепела, а потом я еще с четверть часа шел пешком по мрачной улице, где грязные оконные рамы, как и антрацитово-серые стены домов, были покрыты толстым слоем многолетней копоти. Я кутался в куртку по самый подбородок, а вязаная шапка, которую я без спроса позаимствовал у МакТаггарта, съезжала мне на нос, успешно скрывая шрам.

Выйдя из автобуса, я подошел к продавцу газет на углу, купил нужную мне вещь, развернул ее, нашел нужное мне место и отправился дальше по четной стороне улицы. Дойдя до третьего перекрестка, я пригляделся к номерам домов и, наконец, обнаружил паб, который искал: вывеска выглядела довольно бледно, но это было нам только на руку. Толкнув дребезжащую стеклянную дверь, я внимательно осмотрел все заведение. Ничего подозрительного: "Копье и Корона" – вывеска, подмигивающая алым в окне; укутанные красно-зелеными скатертями квадраты столиков; вызывающе чистая зеркальная стойка, украшенная еловыми лапами и красными бархатными лентами. Над баром среди ароматных венков из остролиста и омелы соблазнительно посверкивала разноцветными этикетками целая батарея бутылок. Народу в пабе почти не было – большинство добропорядочных лондонцев исправно отсыпались перед тем, как второй раз опустошить носки и вскрыть очередные подарки. Лишь трое явных завсегдатаев, обращая мало внимания на пиво, гревшееся на их столе, задумчиво уставились в карты. Четвертый, подпирая кулаками подбородок, лениво наблюдал эту методичную битву умов, то и дело откровенно засыпая. В пабе царила атмосфера послепраздничного отходняка, поэтому, когда я вошел, все уставились на меня с жутким удивлением, которое я мог понять: утром первого января нормальный парень моего возраста спит без задних ног, забыв штаны на люстре. К счастью, утренние бриджисты тут же обо мне забыли. Немолодой бармен, спросонья наводящий за стойкой немыслимый глянец на посуду, тоже некоторое время недоверчиво оглядывался на меня, но когда я заказал пиво, быстро успокоился, автоматически зачислив меня в разряд добропорядочных граждан, решивших расслабиться в пабе после приятных новогодних безобразий. Я перенес свою добычу на стол возле окна и, спрятавшись за зеленой занавеской, принялся осторожно наблюдать за улицей, по которой медленно двигались немногочисленные заспанные пешеходы.

Ждать пришлось недолго. Сквозь прозрачные узоры зеленоватой занавески я увидел, как через перекресток спешит девушка в очках, в помятом сером пальто и с этюдником в руках. Звякнул дверной колокольчик, девушка вошла, на ходу развязывая длинный растянутый шарф, небрежно бросила этюдник на кресло за соседним столиком и вскарабкалась на высокий стул перед стойкой.

"Маргариту", – хрипло попросила она. – "И кофе. Черный".

Бармен засуетился, искоса поглядывая на девушку, пока она стягивала с покрасневших рук перчатки без пальцев и приводила в относительный порядок непослушную пушистую шевелюру. Он игриво подмигнул ей, на что она сердито нахмурилась, и зазвенел шейкерами о коктейльный бокал.