Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

"Не надо!" – крикнул я. Голос сорвался.

С другого края стола глухо застонала Валери Эвергрин.

"Не надо?" – Снейп нависал надо мной, огромный, черный, он выглядел, как ангел смерти. – "Поттер, вы так рвались на войну, а вас, оказывается, мутит от запаха крови! Хотите воевать – взрослейте! Кстати, я еще не закончил. Про трупики гоблинов на столбах на протяжении всей Диагон-Аллеи рассказать? А про аресты десятков ни в чем не повинных людей? А про награды, обещанные за донос на потенциального террориста и нарушителя Магического порядка?.. А про…"

"Нет!"

Я закрыл лицо руками.

"Так быстро сдались, Поттер? Жаль, самого главного я вам так и не сказал. В рядах нашего доблестного Ордена Феникса царит паника. Все чаще повторяется ваше имя. Все жаждут вашего пришествия, Поттер, ждут, как манны небесной. Даже старый идиот Моуди спрашивает о том, где вы находитесь. Пока вы здесь пребываете в страданиях и нерешительности, пока ваш опекун", – он метнул злой взгляд на Валери, - "пользуясь магловскими средствами, строит козни за спиной всего Ордена, гибнут люди! И с каждым днем жертв становится все больше!"

Часы пробили полночь.

"Весе-о-олого Рождества!.." – бокал в дрожащей старческой лапке Аберфорса неловко поднялся на противоположном конце стола, и в хрустале отразилась бессмысленно растерянная улыбка.

"С Рождеством", - желчно усмехнулся Снейп, отсалютовал мне бокалом и залпом опрокинул в себя его содержимое. – "Не пора ли открыть и другие подарки, Поттер?.."

Тоскливо дотлевали свечи. В неясном полумраке гостиной стол с брошенным рождественским ужином походил на сумрачную груду развалин.

Я сидел под елкой, уставясь на ее обгорелый бок. Мысли никак не желали устаканиться во что-то единое и логичное. Единственное более или менее понятное соображение из тех, что обжигающе сверлили мне мозг, было – "Я знал это. Почему же я не принял решение раньше?"

Снейп совсем не такая сволочь, как я думал раньше. Я куда хуже.

Больше всего мне хотелось спрятаться куда-нибудь, заползти в маленькое темное место, закрыть лицо руками и больше никогда, никогда, никогда…

Мне на плечо легла маленькая рука.

"Гарри?"

Я встряхнулся.

"У меня есть для тебя подарок, Гарри", - Сью медленно и серьезно опустилась на протертый ковер рядом со мной.

Она пошарила под колючими зелеными лапами и под возбужденное треньканье игрушек вытащила небольшой сверток. Я тут же узнал его: это был тот самый пакет с надписью "Пингвин", с которым она вышла из книжного магазина в Честере, казалось, уже много столетий назад.

"Открой. Думаю, это то, что тебе сейчас нужно больше всего".

Я послушно развернул бумагу, и мои пальцы нащупали сперва ребристый бок и что-то острое (в сумеречном мареве догорающих свечей я скорее по форме опознал большую магловскую авторучку), а затем я увидел золотистое тиснение, благородно-бордовую кожу и белоснежно чистое пространство страниц.

"Теперь, если тебе будет плохо, но ты не захочешь никому об этом рассказывать, можешь записать свои мысли в дневник", - она прислонилась к моему плечу, и мне пришлось изо всех сил сдержать дрожь. В эту секунду я видел не сверкающий новеньким переплетом дневник Гарри Поттера, а тусклую сиротскую черноту дневника Тома Риддля.

Я не он. Не он.

"Спасибо, Сьюки…"

"Не за что, Гарри", - в свете последнего огарка ее светлые волосы густо отливали серебром, как у вейлы.

"Думаю, что воспользуюсь им уже сегодня…"

"Что это?" – вдруг перебила она меня и наклонилась куда в глубину зеленого переплетения веток. Когда Сью выпрямилась, в ее руках чернел какой-то конверт. – "Похоже на Вопиллер, только странного цвета", - непонимающе нахмурилась она.

"Неужели Снейпу было мало, и он никак не может успокоиться!"

Я в сердцах выдернул конверт из ее пальцев, зло рванул его посредине, с садистским наслаждением представляя, как превращу очередное поздравление Снейпа в клочья, но тут произошло невероятное.

Черный конверт потеплел, шевельнулся в руках, а затем, одним рывком освободившись из моих пальцев, начал расти прямо в воздухе. На моих глазах он увеличился впятеро и медленно, точно неохотно, начал разворачивать темные уголки, одновременно осыпаясь мелкими клочьями пепла, которые испарялись в воздухе, не долетая до ковра. Передо мной в пространстве комнаты повис большой черный прямоугольник. Он несколько раз повернулся, встряхнул краями, и по его поверхности побежали огненно-красные строки. Когда я наклонился, чтобы прочесть написанное, в лицо мне пахнуло серой.