Дьяченко Нина - Возрождение тьмы

Но мир и покой не настали, как обещали древние легенды. Просто злые и добрые (по людским меркам) боги устроили временное перемирие, чтобы отдышаться перед новой схваткой. А время для богов течёт гораздо медленнее…

Варна знала эту легенду: как-то в трактире останавливался потомок карлика Бирмса, который достиг вершины карьеры, став царским советником. Карлик Грим Бирмский и поведал ей, чуть ли не дословно, предания "Великой битвы". Варна изумилась, воочию увидев, что кто-то смог заучить на память все сто томов. Но для Грима это являлось делом чести и родовой гордости. В его семье - которая до сих пор жила при дворе - существовало предание, что каждый представитель клана просто обязан выучивать все сто томов на память, или всё их богатство и власть мгновенно испарятся… Как некоторые эльфийские драгоценности, которые прекрасны только ночью, а днём превращаются в корни деревьев и сухие древесные сучья. А драгоценные алмазы становятся обычными камешками. Эльфы всегда заготавливали поддельные копии своих сокровищ на случай кражи и войн.

Варна очнулась от воспоминаний, и подумала, что уже успела углубиться в Чёрный лес… но, оказалось, что она каким-то образом сделала круг, и снова вышла на Могильники, будто они притянули девушку - как по слухам они притягивают одиноких путников.

Ей стало страшно, когда она очнулась от своих грустных дум и увидела зловещие серые стены прямо перед собой. Вечерняя прохлада превратилась в ледяной холод, какую-то не излившуюся тоску, тихой мелодией врезавшуюся в мозг.

Скорбь охватила её, чужая тоска, тоска по жизни, по солнцу. Злоба, ярость, ненависть к живым. Она ощутила это так ясно, словно прочла свои собственные мысли.

Чужая сила заставила её приблизиться и коснуться ледяной, серой, как густой туман, стены. Случайно посмотрев на свою руку, Варна увидела, что она сияет, почти как эльфийская звезда.

"Значит, во мне действительно есть эльфийская кровь!" - с восторженной радостью подумала она. Счастье, переполнившее душу, на миг приостановило действие чар Злых духов, поджидавших её. Духов неуспокоенных древних королей, чьи руки постоянно омывались чьей-то кровью. Даже смерть не смогла принести им покоя. Даже после гибели они жаждали чужой крови. Раньше подданные приносили им кровавые жертвы, возле зловещих могил. А потом, когда эти народы вымерли и древние обычаи забылись, души умерших королей научились сами добывать себе кровавые жертвы, которые продлевали им их Послежизнь.

Но, ощутив, что добыча почему-то не идёт к нему, Дух сам вышел наружу, сотканный из серебристо-серого тумана. Серый призрак воина в доспехах, сверкающих серебром и золотом. Он занёс над ней меч с алмазом, блистающим на рукояти.

– О, Этулин! Светлая королева, прекраснейшая из богинь, защити меня! - громко воскликнула Варна, падая, как подкошенная. Ей удалось упасть на колени, а не ничком на землю, хотя её давила к земле чужая, сильная воля. Девушка последним усилием вытащила из ножен меч - он засиял - и ткнула в грудь призраку.

Призрак завыл и исчез - каким-то образом клинок сумел воздействовать на бестелесное, но от этого не менее опасное существо. Если в Духах древних королей и были какие-то положительные стороны, то они заключались в том, что Призраки никогда не покидали свои могилы и не расхаживали по окрестностям. Было приятно, что они не шлялись ночами по местным барам. А то ночной жизни в городке пришёл бы конец. Конечно, приятно и почётно иметь за своими стенами такую надёжную защиту границ, как старинные могильники, отпугивающих возможных захватчиков не хуже драконов, но совсем неприятно, когда древние потусторонние твари вмешиваются в твою личную жизнь.

"Меч, выкованный для борьбы со злом", - сделала вывод Варна, падая в обморок. "Гуронский клинок, или меч, выкованный эльфами!"

Судьба работала сверхурочно - меч оказался волшебным!

Она так и лежала, как мертвая, живая лишь по счастливой случайности, прекрасная, как лунный свет, освещаемая собственным слабым сиянием и светочем меча, прижатого к груди.

Варна очнулась только утром и сразу же побежала прочь от гиблого места. Её удивляло, как она не погибла в Могильниках. Она быстро бежала по вороху золотисто-бронзовых листьев, покрывших землю, как цветастый ковёр.

Внезапно Варна провалилась в глубокую яму и ощутила, что упала на что-то или на кого-то. На чужую теплоту, словно грудью на тлевшие под спудом угли. Варна начала снимать листья с того, на ком она очутилась, дрожа от ужаса. Богатое воображение рисовало зловещие картины: спящий дракон, умирающий рыцарь, орк, или, на худой конец, какой-нибудь дикий зверь.