Катерина Полянская: Его любимая нечисть

— В свете недавних событий я подумал, что тебе не помешает хорошая магическая защита, — пояснил Ал и осторожно прошелся пальцем по живности, обвившей мое запястье.

Игра света или черное чешуйчатое тело правда пошевелилось? А это белое что там мелькнуло? Зубки?!

— Будешь меня обижать, мы тебя покусаем.

Смириться с судьбой получилось удивительно легко. Ал обреченно вздохнул, притянул меня к себе, слегка приподнял и оставил на губах быстрый поцелуй.

— Думаю, как у хозяина и создателя этой ядовитой прелести, у меня будут некоторые привилегии, — шепотом сообщил он.

А, так мы еще и ядовитые? Да за такое… за такое я синеглазому жутику даже внезапно проснувшуюся самоуверенность прощу! И еще раз поцелую.

Пока бабушка и Лазайри договаривались на свои три месяца и смотрели, как проступают на коже узоры, я увлеченно разглядывала метку Алескара. То же самое, что у меня, только без змеи. Но розы у него шипастые. Тоже красиво.

Кьяна с Мелвином тоже получили свои узоры. Я так удивилась, что даже прослушала их пререкания, когда ведьма запросила три с половиной года, чтобы морально подготовиться и доучиться, а маг был категорически против. Так и не узнала, кто победил. Зато поймала у собственного будущего мужа донельзя загадочное выражение лица и безошибочно догадалась, кто тут руку приложил.

— Метка исчезнет, только если чувства уйдут, — объяснил он шепотом. — Так у этих двоих не будет соблазна разбежаться из-за какой-нибудь ерунды. Считай, мой тебе свадебный подарок.

Последняя пара наконец слилась в поцелуе. Да так убедительно, что мы вдохновились примером и тоже потянулись друг к другу. Пламя факелов затрепетало, и в тот же момент зазвучала негромкая музыка. Гости оживились, разбрелись по залу… кажется, где-то там полыхнуло приворотное заклинание. В общем, праздники у нечисти мало чем отличаются от торжественных сборищ у нормальных людей.

С усилием оторвавшись от моих губ, Ал вздохнул и обвел зал таким взглядом, будто хотел отгородить нас двоих от всего остального мира. Меня до мурашек пробрало.

— Учти, я библиотеку не брошу и водить экскурсии мне нравится.

Брачный договор мы еще не составляли, и я сочла нужным прояснить этот момент прямо сейчас. Жених наклонился и поцеловал меня в нос.

— Обожаю твою деятельную натуру.

— Тогда что не так?

Объяснить это получалось только появлением метки, но я чувствовала какую-то его напряженность. Неужто уже пожалел?

— Давай сбежим? — предложил Алескар после недолгого колебания. — Хочу, чтобы этот день принадлежал только нам.

И посмотрел так, что невозможно было не согласиться.

— Ладно.

Стоило это сказать, как нас поглотило темное марево.

— До свадьбы. Включительно. Ненавижу делиться твоим вниманием, — информировал меня темный целитель уже в процессе переноса. — К тому же нам выпало слишком мало возможностей просто побыть вдвоем. Надо наверстывать.

— Эй, я вообще-то по маме соскучилась!

Мириться с романтическим произволом я не собиралась! Хотя имелся просто громадный соблазн.

Ал затих на мгновение, после чего выдал дельную идею:

— Перетащим ее к себе через пару дней. Раньше не стоит, остальная семья тоже давно Нирьяну не видела.

На радостях я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— А куда, кстати? — тоже немаловажный вопрос.

Портал давно доставил нас в нужное место, просто я только сейчас сподобилась оглядеться. Хотя сначала вдохнула чистый до головокружения воздух, расслышала за деревьями шум горной реки и поежилась от холода. Осень тут уже наступила, и деревья, окружающие нас, давно нарядились в золото. Вдалеке виднелись коричневые пики гор, а под ногами светлой змеей вилась тропа. Кажется, впереди виднелось какое-то здание в стиле старинных особняков, но за ветвями не особенно разберешь.

— Сюда, — ухмыльнулся жених, взял меня за руку и неспешно повел к временному пристанищу.

— Еще одни семейные владения? — попробовала догадаться я.

Умопомрачительно красиво!

Пожалуй, это будет замечательный месяц.

— Дом в Шерихеме выкупил я сам. — Показалось, что в голосе любимого прозвучала какая-то болезненная хрипотца. Но всего на миг, потом он справился с собой. — Рондервуды вычеркнули меня из семьи, когда я стал таким. Мы не общаемся.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать… и снова закрыла. Вот гадство! Да как они вообще посмели?

— Ты будешь моей семьей, — тем временем спокойно продолжил Алескар. — Ты-и все, кто к тебе прилагается.