Владимир Лосев - Вой оборотня

Вот мы и вымещали друг на друге бурлящие в нас чувства, так что получилась скорее любовная битва, в которой было разрешено любое оружие. И я ее проиграл. В этой девушке оказалось столько животной страсти, что мне и не снилось. Впрочем, чему удивляться, она на самом деле была наполовину зверем.

Я очнулся после этой схватки полностью выжатым. Во мне не осталось силы даже на то, чтобы дотянуться до пола, на котором стоял кувшин с водой, – меня мучила жажда. Крина лежала рядом, водрузив на меня руку, а заодно и ногу, и задумчиво глядела в потолок. Почувствовав, что я проснулся, она повернула ко мне свое бледное лицо с тонкими прекрасными чертами, такие я раньше видел только на мраморных статуях у здания городской ратуши.

– Ты возьмешь меня с собой в чужой мир, ключник?

– А я могу отказать? Думаю, не мне что-то решать…

– Ты ошибаешься, Юрий. – Крина нежно меня поцеловала в ухо, отчего в нем возникло странное шуршание, похожее на эхо. – Ключник сам решает, открывать ему двери или нет, оставлять их открытыми или запереть, идти в другой мир или остаться, брать с собой спутников или нет.

– Не понимаю. Мне казалось, что все боятся открытой двери.

– В древних книгах моего рода написано, что один ключник открыл дверь настежь и держал ее открытой целый день. Ничего страшного не случилось. Кстати, ты о нем слышал…

– Как?

– Вы его назвали богом по имени Киль…

– А… – протянул я и задумался.

Так вот откуда появился у нас бог-странник, наверно, и ему не хотелось открывать эту проклятую дверь, да только у него не было выхода. Правда, он все-таки остался в живых и отомстил оборотням, иначе почему они его так хорошо помнят? Тут я вспомнил статую возле алтаря, а в ней дверь. Там сидел наполовину человек, наполовину зверь. И понял: в другом мире Киль и сам стал оборотнем.

– А чего все боятся?

– Однажды, когда дверь была открыта, из чужого мира пришел страшный зверь, покрытый костяным панцирем, который не могли взять наши зубы и когти. Но самым ужасным оказалось то, что он питался только оборотнями. Все остальные существа его не привлекали…

– Почему?

– Думаю, потому, что оборотни были для него знакомой пищей, ее он мог есть безбоязненно.

– И как вы его победили?

– Да никак, его прогнал ключник.

– Ключник?! – Мне это показалось невероятно странным, я тут же попытался все это перевести на себя. Разве я способен прогнать зверя, которого боятся даже оборотни? – Как может слабый человек заставить слушаться чудовище?

– Не человек, а ключник, значит, у него была такая сила. Мы не боимся людей, они – наша пища, а вот тот, кто может открывать двери в иные миры, пугает многих.

– Почему?

– Не могу объяснить, сама не знаю, но ты же видел, как испугался мой отец, а его напугать было невозможно. Он хотел тебя убить, и не просто погубить, а безвозвратно! Так, чтобы ты не мог вернуться: отрубить голову серебряным мечом и сжечь после этого останки.

– Да, мне было страшно! – От этого воспоминания я снова затрясся, во мне все напряглось, сердце застучало, перед глазами пронеслась страшная картина. Чтобы избавиться от этого кошмара, я положил руку на небольшую грудь Крины и нежно сжал ее. – Я не хочу, чтобы это повторилось…

– Так ты меня возьмешь с собой в другой мир? Скажи об этом сейчас.

– Возьму, – пообещал я, больше потому, что для меня уже ничего не существовало, кроме этого тела. Все будет позже или никогда, а сейчас существует только оно. Из моей груди вырвался хриплый, сладострастный стон. – Я тебя куда угодно возьму.

А дальше все снова смешалось, и было невозможно разобрать, где мои руки и ноги, а где ее, все переплелось странным, невероятным образом, как-то соединяясь и распадаясь. Иногда казалось, что такое просто невозможно, нельзя так соединить два горячих, мокрых от пота тела, но я ошибался – в этой битве возможно все! Такое со мной происходило впервые! Никогда не испытывал столь неимоверной страсти и дикого, животного желания, которое невозможно ничем удовлетворить. И уж точно не подозревал, что способен на подобное.

Когда я проснулся, Крины уже не было. Она ушла, оставив после себя только нежный запах, как от цветка, растущего в глубине леса, где никто никогда не бывает. Даже не заметил, как исчезло такое нежное и теплое тело, оставив мне жаркую перину и душное одеяло.

Яркие желтые лучи солнца проникали в комнату сквозь занавес из плотной ткани, находя в нем места, где волокна были сплетены реже.