Владимир Лосев - Месть Демона

Раньше бы меня за такое посадили бы обязательно, а в нынешние времена всё всем сходит с рук. Потому как твердой руки нет, вот в старые времена всех бы тут же арестовали… и по этапу в Сибирь. Раньше порядка было больше…

Разочаровали их и органы. Милиция приехала, но меня в тюрьму не посадили, потому что, как оказалось, у меня везде собутыльники.

Выслушав все это внимательно и с нескрываемым интересом, я вежливо поблагодарил глубоко уважаемых мною пенсионерок за то, что сделали лично для меня, моих родителей и всего российского народа.

И тут же вежливо поинтересовался бедственным материальным положением пенсионеров, посочувствовал от всей души, поругал правительство, депутатов и президента, за что и получил временное отпущение грехов. Старушки быстро переключились на политические события нашей страны, ругая всех и вся за нелюбовь к простому народу, а я пошел дальше по улице.

До ближайшего продуктового магазина добрался довольно быстро, так и не увидев Костю и близнецов. Открывая стеклянную дверь, почему-то с грустью подумал о том, что если у них войдет в привычку стучать ногами в мою дверь по ночам, то кончиться это может для меня очень плохо.

Конечно, сейчас не советские времена, прорабатывать на профсоюзном собрании не будут, но приход участкового мне обеспечен, а, следовательно, и штраф, который вероятнее всего оплатить не смогу, и буду иметь различного рода неприятности с властью.

А бандиты, если меня поймают на улице, просто убьют. Я поднял глаза на небо с белыми барашками облаков, на желтый слепящий диск солнца, зажмурился и тяжело вздохнул. Почему-то мне показалось, что неприятности снова собираются за моей спиной, как темные тучи на горизонте…

В магазине купил хлеба, молока, колбасы и сыра, и на всякий случай — бутылку водки. Спиртного дома никогда не держал, но, видимо, пришло время менять свои привычки, придется иметь его для самозащиты, чтобы выпускать из себя свое второе «я» в трудной безнадежной ситуации.

А что мне еще остается — неужели умирать?

Еще раз вздохнув, уныло побрел домой, шаркая ногами по асфальту. Что-то в последнее время чувствовал я себя совсем неважно, откуда-то в теле появилась усталость и слабость, хоть проснулся всего пару часов назад.

До дома дойти мне не удалось. Едва вывернул из переулка, как тут же заметил знакомую мне белую «семерку» с милицейскими номерами. Я немного подумал и решил спрятаться, а потом тихо смыться, но, оглянувшись, заметил одного из двух оперативников, что в прошлый раз меня так ловко приложил к бетону лестничной площадки.

Он злорадно ухмыльнулся и я понял, что мне не сбежать, обречено вздохнул и зашагал дальше. Оперативник шел сзади в паре шагов от меня, контролируя каждое движение.

Рядом со старушками на лавочке сидел мой школьный товарищ — лейтенант. Он показал мне постановление на обыск и мой арест, на что очень бурно, радостно и одобрительно прореагировали пенсионерки. Из машины вынырнул еще один оперативник, и мы все вместе, включая старушек, в качестве понятых, поднялись ко мне в квартиру.

Лейтенант на мое счастье большого рвения к обыску не проявил. Он видимо знал, что искать, и когда этого мне неведомого сразу обнаружить не удалось, стал сворачиваться. Тайник мой не нашли, хоть оперативники и были близки к его раскрытию.

Один из них залез на стул, внимательно осмотрел антресоль, даже зашуршал старыми газетами. Хорошо, что не догадался постучать по стенке, а вот тогда мне бы не избежать многих неприятных вопросов, и камеры.

Я вздохнул с облегчением. Лейтенант милостиво разрешил мне положить продукты в холодильник, неодобрительно оглядывая его заиндевелую пустоту.

— Если тебя отпустят, нам снова тебе продукты покупать?

— Снова собираетесь в засаду на меня?

— А кто знает?

— Тогда запасайтесь.

— Понятно, — вздохнул лейтенант. — Надеюсь, что тебя больше не выпустят…

После столь доброго пожелания мы все вместе пошли во двор, старушки снова расселись на скамейке, обсуждая увиденное, а меня засунули на заднее сиденье «семерки». На этот раз почему-то мне не надели наручники, но с двух сторон сели оперативники, и мы поехали. Увидев мой недоуменный взгляд, брошенный на свободные руки, лейтенант усмехнулся:

— Ты же никуда не убежишь, да и драться не будешь, если тебе не налить сто грамм. А их тебе никто не нальет, нам самим не хватает. Вот ждем приказ о выдаче наркомовских…

— Я что-то опять пропустил? Причем тут наркомовские? Неужели, война началась, а мне никто не сказал?