Александр Щеголев - Доктор Джонс против Третьего рейха

— Давайте, герр Петерс, — распорядился Урбах.

«А он не утратил осторожности, — подумал Джонс. — Вот для какого сомнительного дела им понадобился начинающий бизнесмен Питерс».

Чак заглянул внутрь, затем запустил туда руку, пошарил. На лице его отразилось тягостное недоумение, а небольшой лоб как будто съежился из-за поднятых бровей. Обернувшись к нацистам, он отрицательно покачал головой. Те восприняли его мимику, как свидетельство безопасности.

Урбах тоже запустил руку в Ковчег. Мгновение спустя его ладонь поднялась, однако в ней не оказалось ничего, кроме горстки песка.

— А где скрижали? — глупо спросил он.

— И все? — Хорхер хихикнул, тоже ухватил песок в горсть и сыпанул им. — Столько усилий потрачено на эту пыль. Мне теперь даже совестно расстреливать герра Джонса и фройляйн Лилиан.

— По крайней мере, хорошо, что нам не придется тащить эту пыль дальше, — заметил расслабившийся Мюллер.

— Эту пыль при хорошей рекламе можно распродать по сто долларов коробочка, — возразил Чак Питерс. — Я обеспечу реализацию.

— У нас не универсальный магазин, и вы с нами больше не работаете, — гадливо сказал Хорхер.

Нацист выстрелил в Питерса, почти не глядя, — но попал.

Удачно попал — в горло.

Учёный сержант упал на колени, потом на спину. Он жил ещё с полминуты, прежде чем захлебнулся кровью. Успел даже сказать, точнее, пробулькать:

— Я, кажется, не давал повода…

И всё. Для него — всё.

Индиана Джонс захохотал. Лилиан Кэмден отвернулась…

Несмотря на появившийся труп, по толпе солдат и матросов прокатилось расслабление: они ничего не понимали, но чутко реагировали на флюиды, испускаемые начальством.

— Я, кажется, что-то вижу, — вдруг произнес по-прежнему напряженный Урбах. — Словно искорки мелькают.

— Вам явно пора отдохнуть. Мой совет, обратитесь к врачу, чтобы он погасил все ваши искорки, — господин штандартенфюрер устало зевнул, показывая, как намучился с капризным археологом.

— В самом деле — какое-то световое излучение, — объявил Хорхер, присмотревшийся своим проницательным глазом.

— Шайссе! И у меня в глазах какие-то просверки, — вынужден был признать Мюллер. — Не хватало нам вернуться в Берлин с диагнозом «коллективный психоз».

Потом и связанные пленники, и военнослужащие увидели переливчатое облако, поднявшееся из Ковчега и быстро распространившееся по пещере.

— Я чувствую опасность, — насторожился штурмбанфюрер Хорхер. — Наверное, нам лучше сделать отсюда ноги.

— Счетчик Гейгера скромно помалкивает, — откликнулся Мюллер. — Немецкий офицер не должен бояться оптического обмана, миража, игры света и тени.

— Это не опасно, это — прекрасно, — Урбах просто звенел от восхищения. — Получилось! Мы будем общаться с Богом, мы уже общаемся с Ним! Еврейское колдовское орудие служит и нам!

Как бы в подтверждение радостных слов каждый из присутствующих в пещере почувствовал себя на вершине блаженства или, по крайней мере, весьма недурственно. Сладостное ощущение распространялось из позвоночника на все тело. Потом наступил черед привлекательных видений. Кое-кто узрел распрекрасные девичьи лики и более волнующие детали женской фигуры, кто-то разглядел ажурные з А мки, окруженные висячими садами, кому-то привиделось, что он принимает парад бесконечных солдатских шеренг, отлично чеканящих шаг, кому-то показалось, что он на горной вершине и все вокруг залито золотом восхода. Один Джонс скромно нашел себя во главе каравана, уныло бредущего через пустыню. А Лилиан увидела себя на берегу тихой речушки где-то в Иллинойсе во время вечернего клева.

— Какое великолепие… поразительно… ради этого я бы бросил пить… — звучало то тут, то здесь.

Индиана первый услышал рокот, далекий, но мощный, быстро заполняющий пещеру.

И в одно неприятное мгновение все перевернулось. Женские лики обернулись оскаленными черепами, замки и сады превратились в дым и смрад пожарищ, марширующие войска стали грудами гнилых облезлых трупов, горы обрушились в бездонные трещины…

Вопль прокатился по пещере. А следом струи огня вылетели из залившегося ослепительным светом Ковчега.

— Не смотри, Лилиан, закрой глаза! — только и успел выкрикнуть Индиана.

И они не видели, как Огонь пожирает немцев, находящихся в пещере. Матросов Он умертвил почти мгновенно, продырявив их пламенными стрелами. Урбаха, Мюллера и его эсэсовцев Он рассек на половинки. Хорхера Он вскипятил, отчего полопались глаза, вылезли кишки и вытекли мозги… Насыщенные Огнем трупы светились и потрескивали, превращаясь в пепел.