Екатерина Белецкая - Настоящие

— Пойдём в домик, — предложил Каин. — Долго не были.

— Пойдём, — согласился Тёмный. — Проверим, как там. Может, попробуем прекратить дождь?

— Надо бы, — покивал Каин.

Домик представлял собой четыре кирпичные стены с грубыми проёмами, долженствовавшими означать дверь и окна. Строение, судя по всему, было неимоверно старым. Пола и крыши в домике не было, лишь стены, сложенные из красного, потемневшего от времени кирпича. Ни Тёмный, ни Каин не знали, для чего изначально предназначалось это строение. Оно стояло в лесу, на берегу реки, в которую впадал ручей.

Это место отличалось прежде всего изысканной мрачностью. Старые мшистые деревья окружали домик, ни одной тропинки к нему не вело, полянка неподалёку заросла густым кустарником с мелкой, красноватой листвой. Река в этом месте делала плавный изгиб, на её другом берегу стоял всё тот же мрачный, тёмный лес.

И ещё — там непрерывно шёл дождь. Даже не дождь, а так, постоянная морось.

Рубашка Каина быстро отсырела, ему стало холодно и неуютно. Тёмный, судя по всему, чувствовал то же самое, потому что досадливо, с неприязнью морщился. Они вошли в домик, Тёмный приложил руку к стене.

— Знаешь, — задумчиво начал он, — мне почему-то кажется, что там…

— Там вода, — уверенно закончил Каин, положив свою ладонь рядом. — Я её даже слышу. Она плещется.

— И это не река, — закончил Тёмный. Постоял ещё немного, убрал руку. — Странно, правда?

— Странно, — согласился Каин. — Если заглянуть за стену, там ничего нет.

— Может быть, мы просто смотрим неправильно, сделал вывод Тёмный.

— Может быть.

Они ещё немножко постояли, послушали невидимую воду за стенами домика. Потом оба почувствовали, что пора возвращаться.

По ручью они шли молча, вскоре дождь остался позади.

— Пробежимся? — предложил Каин.

— Давай. Согреемся, — улыбнулся Тёмный. Впрочем, бежать было недалеко. Минут через десять они уже стояли на привычном месте неподалёку от мостков через ручей, где обычно встречались.

— Хорошо в этот раз было, — заключил Каин, когда они немного отдышались.

— Почему? — с интересом спросил Тёмный.

— А этих… — на слове «этих» Каин понизил голос, словно кто-то невидимый мог его услышать, — этих не было. Заметил?

Тёмный кивнул, задумчиво посмотрел на лес.

— Пусто совсем, — пробормотал он через минуту. — Ой, смотри! Опять!

По ручью плыл бумажный кораблик. Маленький, невзрачный. Его крутило невидимое течение, пару раз он едва не перевернулся, но затем выскочил на стремнину и быстро скрылся с глаз.

— Интересно, откуда они тут берутся? — спросил Тёмный.

— Не знаю, — ответил Каин, — Мне больше интересно, откуда тут берёмся мы.

Под одеялом было темно, пахло прелью и сыростью. Каин выглянул наружу, в рассветную муть. От реки к городу полз туман, неторопливо, неспешно. Каин зябко поёжился, затем решительно встал, вытащил из-под одеяла сумку с книгами, затем накрыл лёжку листом железа и набросал сверху травы и веток. Отряхнул ладони, повесил на плечо сумку. Подошёл к сфере. Положил на неё ладонь, постоял так с минуту.

А затем решительным шагом направился в сторону кварты. Надо было перед школой посмотреть, как там Рура. И крайне желательно проскочить пару опасных мест, до того как на улицу выйдет тройка. Встречаться лишний раз с врагами Каину совершенно не хотелось.

Он быстро шёл по гравийной дорожке вниз, движение согревало, как и во сне. Каин подумал, что, вот если бы Тёмный был тут, ему самому, Каину, было бы не так страшно и тоскливо.

К сожалению, следовало признать, что никакого Тёмного в этом мире не было. Тёмный — просто сон, увы. Не более чем.

А есть только он, Каин Герка. Светловолосый, худой, в дешёвых тряпках с чужого плеча, ничего слаще репы в этой жизни не видавший. Да и впоследствии жизнь, скорее всего, не подкинет ему ничего стоящего.

… От моста разнёсся над тёмной водой Вирбира длинный тоскливый гудок. Он означал, что центральная раздвижная часть моста сведена, движение открыто. Следовало поспешить.

И он снова побежал.

Домой. Собственно, не домой, а к Ренни, но это не имеет принципиального значения. По сути разобраться — это дом и есть, потому что оставшийся от учителей дом для житья давно непригоден. Когда-нибудь его можно будет восстановить, но сейчас незачем. Некогда там бывать, разве что изредка.