Екатерина Флат - Возвращение домой

До ужина Алекс так и не появился. К тому же уже начало темнеть, да и пурга мела все сильнее, так что я смутно надеялась, что он сегодня вообще не приедет. По крайней мере, очень хотелось в это верить. Тем более пока мой план «втереться в доверие к слугам» не давал результата. Видимо, им заранее было сказано, чтобы со мной на контакт не шли. Отвечали мне хоть и вежливо, но односложно, и вообще лишний раз никаких бесед не вели.

Ужинала я в гордом одиночестве. Вся такая красивая в изящном темно-бордовом платье, с уложенными локонами волосами — ну прямо прирожденная аристократка. Да и еду подавали исключительно в серебряной посуде. Но, к слову, Гран готовил лучше. Хотя все равно тут выбирать не приходилось. Голодовкой ничего не добьешься, а силы мне еще очень даже понадобятся.

Уже совсем стемнело. Не придумав себе другого занятия, я немного побродила по дому, пока не остановилась в гостиной. Вслед за мной в комнату вошел дворецкий, зажег свечи в нескольких канделябрах и снова оставил меня в одиночестве. Фортепьяно здесь я заметила еще при первом осмотре, но тогда не акцентировала на нем внимания. А сейчас присела на высокий стул, осторожно коснулась клавиш. А ведь Анна Викторовна говорила, что создала всего одно. Получается, это было то самое, из графского особняка. Интересно, как оно тут оказалось? Алекс привез его сюда в качестве ненужного хлама после отбытия графини?

Мне казалось, я ничего уже не помню, но пальцы побежали по клавишам сами собой. В музыке выплескивались все мои эмоции: и безотчетный ужас, и прежние обиды, и тоска по Дому. По тому Дому, который стал мне родным здесь. Но больше всего, конечно, было отчаянья и страха. Я ведь теперь без магии совсем, да еще и во власти человека, который не гнушается никакими способами для получения желаемого. Ну и как тут не паниковать?

Музыка гремела, а вокруг в гостиной возникали создаваемые чудесным фортепьяно образы. Я видела страшную грозу над безжизненной пустошью. Молнии расчерчивали черное небо, злобно рокотал гром, и струи дождя нещадно вспарывали мертвую землю. Мне даже казалось, что я запах грозы чувствую. Хотя это, может, было игрой моего воображения. Анна Викторовна ведь говорила, что фортепьяно создает лишь визуальные иллюзии.

Последняя вспышка молнии разорвала небо, и все вмиг исчезло. Я просто перестала играть. Опустив локти на клавиши, закрыла лицо руками. Дико хотелось разреветься от отчаяния и жалости к самой себе, я едва сдерживалась.

— Ну хватит убиваться, не так уж все и ужасно, — одновременно с раздавшимся знакомым голосом чьи-то руки легли на мои плечи.

Я тут же подскочила как ужаленная и шарахнулась от Александра в сторону. Нет, ну надо же, так увлеклась игрой, что даже не слышала, как он появился. А он ведь явно давно здесь и видел всю эту мою музыкально-визуальную истерику.

Даже сейчас в глазах Алекса не было того серебристого отблеска. Хотя я-то решила, что он просто раньше как-то скрывал его. А теперь какой смысл скрывать? И вообще граф выглядел весьма спокойным, улыбался. Хоть и смотрел на меня как-то странно, но все же вроде бы без пугающих намерений во взгляде.

Похоже, понимая, что я панически его боюсь, он отошел к столу, налил себе вина в бокал и присел на стоящий рядом диван. Усмехнулся.

— Кира, не стоит на меня так смотреть. Поверь, я не собираюсь вдруг на тебя накидываться. Ты зря меня боишься.

— Зря? — у меня вырвался нервный смешок. — А что, скажешь, повода нет?

— Ну почему же, есть, полагаю, — Александр невозмутимо улыбался. — Да, я немного напугал тебя раньше. Если хочешь, готов даже попросить прощения. Я и сам теперь понимаю, насколько неверно тогда действовал. Ну а сейчас, — он отпил вина, — уж извини, но пришлось с тобой немного поиграть, чтобы заполучить, наконец. Ты, конечно, не поверишь, но до нашего знакомства я никогда не интриговал, действовал лишь открыто, — Алекс мрачно усмехнулся. — Видишь, как ты дурно на меня влияешь?

— Это на тебя так твоя одержимость дурно влияет, — зло парировала я.

Он чуть поморщился, словно я затронула не слишком-то приятную для него тему.

— Было дело, — не стал отрицать Александр. — Но уверяю тебя, это в прошлом.

— То есть? — настороженно спросила я.

— Я от одержимости избавился, — сказал он таким обыденным тоном, словно речь шла о сущей мелочи, вроде севшего на руку комара прихлопнуть.

Я так растерялась, что даже на мгновение бояться перестала. Присела на край кресла, самого дальнего от дивана, и ошеломленно уточнила: