Константин Бояндин - Куда уходит вчера

Ривллим остановился и оглянулся.

— Как тебя зовут? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом.

— Не имеет значения, — отрезала та.

Ривллим, вопреки её ожиданиям, ни рассердился и ни усмехнулся. Он некоторое время смотрел на неё в ответ, после чего кивнул и произнёс:

— Я буду звать тебя хелауа .

— Что это такое? — подозрительно нахмурилась девушка, и в глазах её вновь разгорелся огонёк.

— Не имеет значения, — было ответом.

Девушка шагнула вперёд, и воин… тут же положил руку на рукоять меча. Не меняя выражения лица. Девушка остановилась, поражённая, глаза её широко раскрылись. После чего презрительная усмешка посетила её губы.

— Боишься?

— Я не знаю, кто ты такая, — ответил Ривллим (как оказалась, в зубах у него по — прежнему была травинка). — Ты нападаешь на меня, когда я пытаюсь избавить тебя от верной смерти. Ты отказываешься отвечать на вопросы, ты не имеешь никакого представления о вежливости. К тому же ты владеешь магией, раз сумела обжечь меня. А у меня и так дел по горло.

Девушка страдальчески скривилась.

— Ну хорошо. Я благодарна тебе и… мне тоже нужна помощь.

Воин заметил, что она пошатывается. Ну да, немудрено. Он молча протянул ей руку и девушка, после короткой нерешительности, взялась за неё. Ривллим подошёл к ближайшему деревцу. Там, выбрав место, где тень была погуще, он отпустил свою новую знакомую и указал на землю.

— Садись, хелауа .

— Что. — начала было она, но воин уселся сам и повторил неторопливо:

— Садись.

После чего аккуратно расстелил на земле видавшую виды льняную салфетку и выложил на неё последний дорожный хлебец, кусок вяленого мяса и пучок немного увядших перьев дикого лука. Последней появилась фляжка с водой. Кивнув девушке на салфетку, воин поднялся и бесшумно скрылся из виду.

Той потребовалось немалое усилие воли, чтобы не проглотить еду, не жуя.

Он вернулся минут через десять, по — прежнему с травинкой в зубах. Девушка отметила, что волосы его едва заметно тронуты белизной. Сколько, интересно, ему лет? На вид лет сорок, хотя, говорят, что в этих краях люди редко доживают даже до пятидесяти.

— Больше пока нет, — пояснил он коротко.

Девушка кивнула и поблагодарила за угощение. И лёд, и огонь в её глазах бесследно исчезли. Придётся теперь еле — еле тащиться, подумал воин; без особого, впрочем, раздражения. Помогать попавшим в беду — долг каждого порядочного человека. А уж не помочь потерявшимся в здешних лесах — значит, обречь на смерть. Хранительнице Лесов это, мягко говоря, не понравилось бы.

— Я ищу товарища, — пояснил воин коротко. — Он должен быть где — то здесь, в одной из башен. После этого я должен вернуться к себе, на юг. А там видно будет.

— Но мне нужно на запад! — воскликнула девушка. — Помоги мне вернуться домой, и я щедро вознагражу тебя. Ты сможешь взять столько золота и драгоценных камней, сколько хочешь.

Вопреки её надеждам, ни искорки жадности не мелькнуло в глазах этого странного наёмника. Стоило даже задуматься, наёмник ли он после этого.

— Нет, — покачал он головой. — Я уже дал обещание и постараюсь сначала выполнить его. А потом займусь чем — то ещё.

Она схватила его за руку, и воин поразился двум вещам — насколько горячей была рука и насколько сильной была девушка.

— Тебе не нужны деньги? — спросила она резко. — Тебе не нужны сокровища? Вздор. Не нужны тебе, нужны твоим родственникам или друзьям.

— Ты не похожа на похищенную принцессу или любимую дочь богатого купца, — усмехнулся воин. — Почему я должен верить тебе?

Наконец — то, подумала девушка, ощутив на миг призрачное, но торжество.

— Я говорю правду, — ответила она, не отпуская его руки. — Для начала я укажу тебе, где находится один очень солидный клад. Не очень далеко отсюда.

Ривллим долго смотрел ей в глаза. Наконец, девушка отпустила его руку.

— Похоже, хелауа … — начал он.

— Меня зовут Фиар.

— …похоже, хелауа , ты говоришь правду. Но сначала я осмотрю Башни. И прочие здешние места, где он мог бы застрять.

— А потом?

— А потом посмотрим.

Вновь пламя полыхнуло в диких сине — зеленых глазах… и погасло.

— Я пойду с тобой, — заявила она.

— Как скажешь, — воин едва слышно вздохнул и поднялся. Теперь им и вовсе придётся ползти, как черепахам — иначе девица моментально собьёт ноги.

Надо было не отпускать его одного, подумал Ривллим с поразившей его самого злостью. Ребёнок, он и есть ребёнок. Даже если ему уже за тридцать.