Дарелл Швайцер - Маска чародея

— К сожалению, это было лучшим из всего, что я мог придумать, — проворчал я. — И мне казалось, я осуществил это… достаточно успешно.

— По крайней мере, ты сам придумал план и претворил его в жизнь, — высказалась Лекканут-На также вслух. — Это само по себе уже достойно похвалы.

— Да, это очень важно, — подтвердил Ваштэм. — Но тебе еще многому предстоит научиться, Секенр, и я уверен, что ты и сам прекрасно понимаешь это. Возможно, сама простота твоего плана и спасла тебя. Она ждала, что ты нападешь на нее с помощью магии, а не ручки. Твое главное преимущество по-прежнему заключается в том, что враги недооценивают тебя.

— Я догадывался об этом… — Мои слова прервал приступ кашля.

— Одевайся, — велела Лекканут-На внутри моего сознания.

Но несмотря на то, что я ужасно замерз, что мои руки и ноги одеревенели, а на боках запеклась кровь, я в первую очередь собрал страницы своей драгоценной книги, расправляя помятые листы, исступленно считая и проверяя их, чтобы убедиться, что все они сохранились, хотя мои пальцы с трудом их удерживали.

Книга сохранилась полностью. Я испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Пришло время отправиться на поиски деревянного футляра с неоконченной страницей, той самой, над которой я работал перед тем, как вернулся сюда. Его я обнаружил, лишь забравшись под кровать. Потянувшись за ним, я испытал приступ жесточайшей боли — рана в боку вновь открылась.

Лишь уложив рукопись, ручки, монеты и статуэтку Бель-Кемада обратно в водонепроницаемую сумку, я наконец-то понял, что по-прежнему сижу совершенно голый, что у меня кровоточат десятки ран и что я полностью окоченел и не могу двинуться с места.

Я порвал одну из своих старых рубашек и попытался перевязать раны. Насколько я мог судить, ни одна из них не представляла угрозы для жизни, какие бы неудобства они мне не доставляли. На сей раз мне не нужно исцелять себя с помощью внутреннего огня, я мог положиться на естественные ресурсы организма, а не на магию. Да, на теле появятся новые шрамы, но уязвимых мест больше не будет.

Я постарался одеться как можно теплее: набедренная повязка, две пары штанов, вначале — моя собственная рубашка, затем — три гигантские туники Луны, свешивавшиеся ниже коленей. Моим окоченевшим пальцам стоило немалого труда закатать рукава до устраивавшей меня длины. Я с трудом, морщась от напряжения, влез в когда-то нарядный, но теперь безнадежно порванный жакет, который Тика когда-то купила мне в Тадистафоне. Подсыхающая кровь приклеила майку к спине.

В горло словно насыпали горячий песок, болезненно раздиравший его, когда я глотал слюну. Несколько раз обмотав вокруг шеи шарф, взятый мною у фокусника на празднике, я сунул его концы себе под рубашку.

Так, и где же мои туфли? Я не мог найти их. Встав на четвереньки, я принялся шарить по полу. Вначале я наткнулся на одну, потом — на вторую. Они по-прежнему пахли речным илом, но почему-то затвердели, почти как деревянные, и стали страшно холодными. Я тупо держал их в руках, ничего не понимая.

(— Они замерзли, — сказал Бальредон в моем сознании. — Это лед. Тебе еще не раз придется столкнуться с подобными вещами. )

По правде говоря, благодаря редким зимним дням в Стране Тростников, я уже знал, что такое мороз. Но времени на споры не было.

Однако я не знал, насколько можно использовать замерзшие туфли или как их разморозить. Пожалуй, я займусь этим попозже. Я собрал запасную одежду во вторую сумку, а туфли положил сверху.

Мне по-прежнему было так холодно, что я едва мог двигаться. Стащив с пыльной кровати одеяло, я укутался им с головы до ног.

Какое-то время я стоял, раздумывая, куда идти дальше, но холодный пол настолько обжигал мои босые ноги, что единственное, до чего я додумался — снова сесть на кровать, поглубже спрятавшись в одеяло. Ветер задувал снег сквозь открытое окно, но у меня не было сил подняться и закрыть его. Постепенно все небо затянулось тучами. Солнце исчезло, а снег все падал и падал сплошной тяжелой завесой. Я сидел и смотрел, очарованный необычной красотой этого необычного зрелища, судорожно прижав к себе одеяло и обе сумки и медленно раскачиваясь взад-вперед.

Вдруг я почувствовал, что в комнате присутствует кто-то посторонний, и женский голос произнес:

— Добро пожаловать, Секенр Каллиграф.

— Кто ты? — тупо спросил я, не поднимая взгляда.

— Я привратница. Я сочла тебя достойным быть принятым в Школу Теней.